"Жанна Корсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

посмеяться и после. Как-то Ди показала мне одну из школьных тетрадок по
истории. Цитаты были одна уморительнее другой: "После того как Тгоцкий
сделал эту пакость Советскому пгавительству, все сгазу поняги, что у него
гевые загибы", "Это еще что! Это только истогия, а вот начнется фигасофия,
тогда попгачете!" и так далее. В конце десятого класса историчка сообщила
своим ученикам, поголовно сдавшим экзамены на пять: "Тепегь я спокойна. Вы
мне в институте будете благадагны. Больше ничего учить не надо. Знания у вас
погные абсагютно!" Она оказалась права. История КПСС была застывшей глыбой,
как Библия, - - ни то ни другое не позволяли дополнений или изменений,
несмотря на открытия археологов и изыскания ученых. Каждое слово точно на
своем месте, словно вырубленное в камне. На экзаменах Ди даже не брала время
на подготовку, шпарила цитатами исторички, следя только за тем, чтобы не
выпалить "г" вместо "р" или "л".
В конце июня первый курс был благополучно окончен, и мы расстались на
два летних месяца. Ди уехала домой, в Магадан, а я с родителями - на Черное
море" Папа достал путевку на их с мамой большом военном заводе. То есть
достала, как всегда, мама. В отделе социального обеспечения у нее работала
подруга, которая сообщила о горящей путевке, и мама мягко, убедительно
объяснила папе, какие действия следует предпринять, чтобы путевка досталась
именно нам.
Двадцать дней мы гуляли среди диковинных растений огромного
ботанического сада, купались в море, катались на прогулочных катерах и
катамаранах. Жизнь была безоблачной и прекрасной. Много лет спустя я часто
вспоминала именно эту поездку и вновь убеждалась, как права была мама, когда
говорила, что главное - быть вместе и здоровыми. Однажды мы сидели с ней на
белой курортной скамейке, ажурной и легкой, - может быть, это ощущение
рождалось из-за того, что скамейка, слово белая птица, приземлилась на краю
высокой горы, уходящей зеленым откосом в синее море. Мама вдруг спросила:
- Ты скучаешь по Ди?
- Не знаю... Наверное, от нее нужно иногда отдыхать... Мне здесь всего
хватает.
На самом деле я иногда вспоминала о Ди, когда замечала вдруг странные
лица, непонятным образом складывающиеся при легком дуновении ветра из
причудливых растений ботанического сада. Я вспоминала Ди, когда выщербленные
морем камни представлялись мне мужчинами и женщинами с воздетыми к небу
руками или взлетающими птицами. Папа сказал, что это нормально, ведь у всех
явлений природы есть души, только некоторые люди их видят, а многие - нет.
На море казалось, что Ди с ее сумасшедшими выходками и непредсказуемыми
поступками вообще больше мне неинтересна, но я ошибалась, потому что,
вернувшись из поездки, первым делом побежала в студенческую общагу. Ди там
не было. Она отсутствовала весь август и первую половину сентября и только
семнадцатого числа вдруг возникла передо мной, счастливая, лучезарная.
Первым вопросом после наших объятий был ее вечный:
- Зяма дома?
- Конечно, куда ж ему деться.
- Ура!..
И мы отправились на лекцию по языкознанию, усевшись в конце аудитории,
чтобы можно было незаметно шептаться. Ди явно не терпелось рассказать мне
что-то важное, поэтому, как только все угомонились, а профессорша начала
объяснять строение корней, Ди достала из большой холщовой сумки конверт.