"Жанна Корсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

Мне было особенно хорошо в тот вечер с мамой. Наверное, я очень нуждалась в
ее оптимизме, твердости, в ее убежденности, что главное - быть всем вместе и
здоровыми. Рассказала об Олеге и Ди. О том, что они с папой искали выход и
не могли найти, а потом устали искать и легли спать. Умолчала только о водке
и совершенстве, как само Божество. Это навсегда осталось нашей тайной.
Мама внимательно слушала, улыбалась каким-то своим мыслям, шутила,
смеялась, когда я описывала две репетиции "Зазеркалья", потом энергично
заключила:
- Важно, что Ди вовремя пришла к нам. До того, как произошло
непоправимое. Мы найдем выход.
Мама всегда говорила "мы", хотя выходы находила только она.
- Главное - сейчас мы вместе и все здоровы. Утро вечера мудренее.
Самое потрясающее, что утро действительно оказалось мудренее вечера,
потому что, когда мы с Ди пришли утром в институт, на доске объявлений
красовался большой белый плакат, на котором красными буквами, выведенными в
старославянском стиле, сообщалось: "Дорогие актрисы "Зазеркалья"! Меня
загребли в армию, поэтому наш театр закрывается на неопределенный срок. Но
не навсегда! Удачной сессии. Олег".
Слова "удачной сессии" были выведены более жирным шрифтом и выглядели
явной насмешкой. Все актрисы "Зазеркалья" давно забросили занятия, а теперь,
кажется, собирались устраивать массовые рыдания по Олегу. Просто
коллективный "плач Ольги". Поинтересовалась у Ди, не намеревается ли и она
присоединиться к коллективному соплепусканию. Я издевалась над ней, но
только для того, чтобы вывести ее из состояния оцепенения, и вдруг в конце
последней лекции Ди подняла на меня глаза. Взгляд ее был решительным,
огненным, как у человека, принявшего твердое решение, от которого ни за что
не отступит, и она сказала:
- Это к лучшему! Теперь он точно будет мой!
Естественно, в тот момент я абсолютно не поняла, что имела в виду Ди, а
она взялась за учебу и через две недели начала бойко сдавать экзамены. Не
намного хуже меня.
По большому счету, Ди нечего было делать на филологическом факультете.
Положенное для чтения по программе она проглотила лет в
четырнадцать-пятнадцать. Литературоведческие исследования, от которых многие
студентки покрывались испариной и тупели на глазах, ею производились
виртуозно. По поводу педагогических изысканий Ди спорила с преподавателями
до хрипоты, из-за чего ей снижали оценки. Учительница по старославянскому,
наоборот, обожала Диану. За два дня она подготовила старушке все наглядные
пособия, необходимые для преподавания в следующем учебном году. Историю КПСС
Ди знала практически наизусть. Оказывается, у них в Магадане историю СССР
преподавала жена репрессированного врага народа. Тетенька, из которой
поперло нечто после всех перенесенных тягот, как выразилась про нее Ди
словами Олега. С бедной женщиной, очевидно, произошел какой-то
психологический вывих, иначе чем объяснить, что она выучила историю СССР и
КПСС наизусть, со всеми работами Маркса, Ленина, Сталина и Бухарина. Она
преподносила свой предмет так, словно публично создавала выдающееся,
фундаментальное полотно, при этом не выговаривала половину букв алфавита:
вместо "л" или "р" произносила "г" и так далее. В результате
десятиклассники, все поголовно, ждали ее уроков, как больших
театрально-цирковых представлений, и записывали ее высказывания, чтобы