"Жанна Корсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

Чувствую, как вздрагивают ее хрупкие плечи под тонкой шелковой кофточкой. И
что это за странный дар, которым наградила меня судьба - сделала магнитом,
огромным магнитом, притягивающим женщин, способным доставлять им какие-то
невероятные наслаждения. Я им... Они мне...
Поворачиваю ключ в дверях кабинета. Включаю радио на всю громкость.
Леночка будет стонать... терять голову. Поднимаю ее на руки, кладу на стол.
Стол широкий дубовый... Удобной высоты. Его сделал старинный
мастер-краснодеревщик в каком-то старинном году. Для чего он делал этот
стол? Для кого? Уж наверняка не для борделя, который я здесь устраиваю.
Хотя... кто знает?
Розовый Леночкин клитор дрожит в моих губах, она что-то шепчет,
кажется, сейчас кончит. Судорога пробегает по ее хрупкому телу.
Я вхожу в нее... Почти детские безумно-восторженные глаза замирают на
секунду. Обожаю смотреть в ее глаза в эти мгновения. Она взмахивает руками,
и бандероль тяжело падает на пол с дубового стола.
Темнеет... Мягкий снег плавно кружит в свете фонаря. Горячий крепкий
чай дымится в стакане, покрывая тонкой влажной пленкой серебряный
подстаканник. Я один в офисе. Старинные часы равномерно постукивают
маятником, разделяя пространство на единицы времени.
Открываю бандероль. Конечно, именно этого ты и хотела - моя почти
сестра, такая знакомая и такая непостижимая! Именно этого ты и хотела -
чтобы я открыл твое послание один, в глубокой тишине наступающей ночи, когда
кружится легкий прозрачный снег и позволяет увидеть на небе первые три
звезды зарождающегося еврейского дня. Именно их ты показывала мне в
аэропорту, когда месяц назад я провожал тебя в Израиль, в Иерусалим, после
того, как ты свалилась на меня, как снег на голову, на три дня. Через десять
лет неизвестности.
Я распечатываю бандероль и словно раздеваю тебя, снова и снова пытаясь
понять, что таится в тебе.
Я говорю себе: "Это просто очень сильное сексуальное притяжение. С
обеих сторон. Два вулкана, которые извергаются одновременно, которые не
могут находиться рядом, не извергаясь".
Я говорю тебе, как клятву, все те слова, что говорю другим женщинам: "Я
не умею любить. Я не умею дарить подарков. Я не выношу обязательств и
эмоций. Я никому и никогда не позволю властвовать над собой". И вижу твои
насмешливые глаза:
- Ты не сможешь без меня жить.
- Почему?
- Потому что я тебя люблю.
- Но ведь я тебя не люблю, я просто тебя хочу.
- О'кей.
Ты с улыбкой соглашаешься. Ты никогда не споришь и никогда не плачешь.
Никогда? Я вспоминаю о трех днях, которые мы были вместе месяц назад. А
раньше? Десять лет назад? Какой ты была раньше? Закрываю глаза и отчетливо
вижу нашу первую встречу.
...Ты была совсем другой. Или я не знал тебя? Что-то произошло с тобой
в Иерусалиме. Что-то важное.
Я закрываю глаза и отчетливо вижу нашу первую встречу пятнадцать лет
назад. Тогда тоже шел снег, но был яркий ядреный январский день. Кто-то
робко постучал в мой кабинет. Почему меня не предупредила секретарша? Должно