"Хулио Кортасар. Лодка, или Еще одно путешествие в Венецию" - читать интересную книгу автора

тупик; на самом деле - это стремление прикрыть ложью скрытый конформизм.
Бедная она, бедная.
Первые дни в Венеции были пасмурными и почти холодными, но на третий
день с самого утра показалось солнце, и сразу стало тепло, и тут же
радостные туристы высыпали из гостиниц, заполнив площадь Святого Марка и
Мерсерию веселой толпой, пестрой и разноязыкой.
Валентине нравилось бродить по извилистой улице, которая вела от
Мерсерии к мосту Риальто. Каждый поворот или мост, будь то Беретьери, или
Сан-Сальваторе, или темная громада Фондамента-деи-Тедески, известная по
почтовым открыткам, смотрели на нее с отстраненным покоем, присущим Венеции
по отношению к своим туристам, так отличающимся от судорожного ожидания, в
котором пребывают Неаполь или Рим, которые, будто уступая вам, предлагают на
рассмотрение свои широкие панорамы. Ушедшая в себя, всегда таинственная,
Венеция играла с теми, кто приехал полюбоваться ею, пряча свое истинное
лицо, загадочно улыбаясь и зная, что в тот день и час, когда она сама
захочет, она откроется доброму путешественнику такой, какая она есть, и
вознаградит его ожидание своим доверием. С моста Риальто смотрела Валентина
на то, как течет жизнь Канале-Гранде, и удивлялась тому, какое неожиданно
большое расстояние отделяет ее от этой сверкающей воды и скопища гондол. Она
углублялась в переулки, от края до края заполненные храмами и музеями,
выходила на набережные, к фасадам огромных дворцов, тронутых временем,
свинцово-серых и зеленоватых. Она смотрела на все это и всем восхищалась,
чувствуя, однако, что ее реакция весьма условна и почти вымучена, как
беспрерывные хвалебные восклицания по поводу фотографий, которые показывают
нам в семейных альбомах. Что-то - кровь, или тоска, или просто желание
жить, - кажется, осталось позади. Валентина вдруг возненавидела воспоминание
об Адриано, который совершил ошибку, влюбившись в нее. Его отсутствие делало
его еще более ненавистным, поскольку ошибка была из тех, за которые можно
наказать или простить в личном присутствии. Венеция
Выбор сделан, приходится думать, что он любит Валентину; что до
остальных выводов - они возможны, только если иметь в виду, что она
предпочла ехать в Венецию одна. Преувеличенные выражения вроде "ненависть" и
"отвращение" - применимы ли они к Адриано? Посмотрим на это так, как оно
есть, и увидим, что не об Адриано думала Валентина, когда бродила по улицам
Венеции. Поэтому мое вежливое злоупотребление ее доверием во Флоренции было
необходимо, нужно было поставить Адриано в центр такой ситуации, которая
спровоцировала бы конец путешествия и вернула бы меня к его началу, когда у
меня еще были надежды, не потерянные и до сих пор.
казалась ей прекрасной сценой без актеров, не требовавшей от нее
жизненных сил для участия в игре. Так лучше, но так и намного хуже; бродить
по переулкам, останавливаться на маленьких мостиках, которые, будто веки,
прикрывают дремлющие каналы, и вот начинает казаться, что ты - в кошмарном
сне. Просыпаешься, казалось бы, ни с того ни с сего, хотя Валентина
чувствовала, что разбудить ее может только что-то похожее на удар бича. Она
согласилась на предложение гондольера отвезти ее до Святого Марка по
внутренним каналам; сидя на старом диванчике с красными подушками, она
почувствовала, что Венеция тихо поплыла мимо нее, и не отрываясь смотрела на
проплывающий город, однако взгляд ее был прикован к себе самой.
- Золотой дом, - сказал гондольер, нарушив долгое молчание и показывая
рукой на фасад дворца.