"Хулио Кортасар. Рукопись найденная в кармане" - читать интересную книгу автора

В подъезде ее дома я сказал ей, что еще не все потеряно, что от нас
обоих зависит, состоится ли наша настоящая встреча; теперь и она знает
правила игры, и они упрощаются уже потому, что отныне мы будем искать только
друг друга. Она сказала, что попросит две недели в счет отпуска и будет
брать с собой в метро книгу, и тогда сырое, враждебное время в этом
подземном мире пролетит быстрее; что станет придумывать самые разные
комбинации и ждать меня, читая книги или разглядывая афиши. Мы не хотели
думать о несбыточности, о том, что, если и встретимся в одном вагоне, это
еще ничего не значит, что на сей раз нельзя допускать ни малейшего
самообмана. Я попросил, чтобы она ничуть не волновалась, спокойно ездила в
метро и не плакала эти две недели, пока я буду ее искать. Без слов она
поняла, что, если этот срок истечет и мы не увидимся или увидимся, но
коридоры уведут нас в разные стороны, уже не имеет смысла возвращаться в
кафе или ждать друг друга возле подъезда ее дома.
У подножия лестницы, которую желтый свет лампочек протягивал ввысь, до
самого окна той воображаемой Мари-Клод, что спала в своей квартире, в своей
постели, раскинувшись во сне, я поцеловал ее волосы и медленно отпустил ее
теплые руки. Она не искала моих губ, мягко отстранилась от меня и,
повернувшись ко мне спиной, пошла вверх по лестнице, по одной из тех многих
лестниц, которые уводили их от меня, не позволяя идти им вослед.
Я вернулся домой пешком, без пауков, опустошенный, но словно бы омытый
новой надеждой. Теперь пауки мне были не страшны, игра начиналась заново,
как не один раз прежде, но отныне с одной только Мари-Клод. В понедельник я
спустился на станцию "Куронн" ранним утром и поднялся на "Макс-Дормуа"
поздним вечером, во вторник вошел на "Кримэ", в среду - на "Филип-Огюст",
точно соблюдая правила, выбирая линии с пятнадцатью станциями, четыре из
которых имели пересадку; на первой из них я должен был выбрать
"Севр-Монрей", на второй - "Клиши Порт-Дофин", произвольно, не подчиняясь
никакой логике, ибо ее здесь и не могло быть, хотя Мари-Клод, наверно,
выходила поблизости от своего дома, на "Данфер-Рошро" или на "Корвизар",
возможно делая пересадку на станции "Пастер", чтобы ехать затем к
"Фальгиер". Снова и снова мондрианово дерево раскидывало свои безжизненные
ветви, случай сплетал красные, синие, белые пунктирные искушения. Четверг,
пятница, суббота. Стоять, стоять на платформе, смотреть, как подходит поезд,
семь или восемь вагонов, как они замедляют ход, бежать в хвост поезда и
втискиваться в последний вагон, но там нет Мари-Клод; выходить на следующей
станции и ждать следующего поезда, проезжать остановку и переходить на
другую линию, смотреть на скользящие мимо вагоны - без Мари-Клод; опять
пропускать один-два поезда, садиться в третий, следовать до конечной
остановки, возвращаться на станцию, где можно сделать пересадку, думать, что
она может сесть только в четвертый поезд, прекращать поиски и подниматься
наверх, чтобы пообедать, а затем, сделав одну-две затяжки горьким сигаретным
дымом, снова возвращаться вниз, садиться на скамью и ждать второго, пятого
поезда. Понедельник, вторник, среда, четверг - без пауков, ибо я все еще
надеюсь, ибо все сижу и жду на этой скамейке, на станции "Шмен-Вер", с этим
блокнотом, в котором рука пишет только для того, чтобы изобрести
какое-нибудь иное время, задержать шквал, несущий меня к субботе, когда все,
вероятно, будет кончено, когда я вернусь домой один, а они опять проснутся и
станут яростно терзать, колоть, кусать меня, требуя возобновления игры,
других Мари-Клод, других Паул, - неизбежное повторение после каждого краха,