"Виталий Коротич. Лицо ненависти " - читать интересную книгу автора

населения - 13,9 процента".


Глава 3

Когда-то, когда я приехал в Нью-Йорк впервые, меня тоже поразила
настойчивость, с которой здесь говорят о любви. В последующие приезды это
ощущение не проходило, а подкреплялось, достигнув в этот раз вершины.
Два года назад в стене моего номера - как раз в изголовье-была
смонтирована деревянная панель со множеством кнопок и с циферблатом, где
стрелки не двигались: просто их надо было поставить на время, в которое ты
хотел пробудиться. И в тот момент, когда часы на городской ратуше разводили
свои стрелки в позицию, точно соответствующую той, на которую ты поставил
свои, включалось радио и вкрадчивый голос говорил: "Я люблю тебя". Затем
этот же женский голос (не знаю, как поступали, когда в номере жила дама) пел
сладкую песню о любви. Просыпаться от этой песни не хотелось, но и спать уже
было нельзя. Я включал телевизор. "Доброе утро!" - здоровался диктор, и я
понимал, что он никого в жизни не любил так, как меня. На бамперах у
некоторых автомобилей, из всех, что сбивались у меня под окнами на
промозглой утренней улице, тезис был изложен на транспарантах в
урапатриотическом варианте: "Люби Америку или убирайся вон!" Дворник двигал
щеткой на длинной ручке, старательно моя тротуар; на фартуке была написана
английская буква "ай", то есть "я", затем было нарисовано большое красное
сердце, символизирующее и заменяющее слово "люблю", а дальше шло сокращенное
название города. Получался текст, уже вам знакомый: "Я люблю Нью-Йорк!"
Мне кажется, что всю свою жизнь я ощущаю чужую ненависть и чужую
любовь. В Нью-Йорке я задыхался от великой тоски по ласковому или хотя бы
откровенно доброжелательному человеческому прикосновению, неизменно чувствуя
большие, всегда влажные и усталые ладони Нью-Йорка у себя на лице. Мне
всегда очень хотелось и хочется, чтобы меня здесь больше любили и меньше
объяснялись мне в вечной любви. Наверное, такие ощущения приходят время от
времени ко всем молодым женщинам, которые несчастны потому, что столькие им
объясняются, столькие заигрывают, а любит кто?
Поскольку я мужчина, то это предположение - чисто из писательских
экскурсов в психологию. Ньюйоркцы же иногда формулируют свою любовь к городу
весьма странно: "Это будет великий город, если нам когда-нибудь удастся его
построить"; город весь в шрамах - от великой любви, должно быть, его все
время рушат и перестраивают. Даже по официальной статистике, больше половины
нью-йоркских зданий возведены после тридцатых годов нашего века. Мы с ними
сверстники, и я-то хорошо знаю, как непросто в этом возрасте ежедневно
ломать себя и перестраивать. А они перестраивают неутомимо. Рядом с домом,
где я живу, недавно еще стоял другой дом. Сейчас там ровная площадка с
остатками щебня и уже выстраиваются вагончики: будет еще один небоскреб.
Последнее ноябрьское приложение к "Нью-Йорк таймс" целиком посвящается
Нью-Йорку конца нашего века. С нынешним городом у него будет немного общего:
в основном номера улиц. Все перестраивается...
В 1890 году в Нью-Йорке появился первый двенадцатиэтажный дом.
Разваливая старые стены и возводя новые, местные жители при этом пытались
сохранять добрые отношения с богом даже тогда, когда между собой у них не
все бывало в порядке. Церкви, как правило, сохраняют, и они стоят серыми