"Виталий Коротич. Лицо ненависти " - читать интересную книгу авторанаселения - 13,9 процента".
Глава 3 Когда-то, когда я приехал в Нью-Йорк впервые, меня тоже поразила настойчивость, с которой здесь говорят о любви. В последующие приезды это ощущение не проходило, а подкреплялось, достигнув в этот раз вершины. Два года назад в стене моего номера - как раз в изголовье-была смонтирована деревянная панель со множеством кнопок и с циферблатом, где стрелки не двигались: просто их надо было поставить на время, в которое ты хотел пробудиться. И в тот момент, когда часы на городской ратуше разводили свои стрелки в позицию, точно соответствующую той, на которую ты поставил свои, включалось радио и вкрадчивый голос говорил: "Я люблю тебя". Затем этот же женский голос (не знаю, как поступали, когда в номере жила дама) пел сладкую песню о любви. Просыпаться от этой песни не хотелось, но и спать уже было нельзя. Я включал телевизор. "Доброе утро!" - здоровался диктор, и я понимал, что он никого в жизни не любил так, как меня. На бамперах у некоторых автомобилей, из всех, что сбивались у меня под окнами на промозглой утренней улице, тезис был изложен на транспарантах в урапатриотическом варианте: "Люби Америку или убирайся вон!" Дворник двигал щеткой на длинной ручке, старательно моя тротуар; на фартуке была написана английская буква "ай", то есть "я", затем было нарисовано большое красное сердце, символизирующее и заменяющее слово "люблю", а дальше шло сокращенное название города. Получался текст, уже вам знакомый: "Я люблю Нью-Йорк!" любовь. В Нью-Йорке я задыхался от великой тоски по ласковому или хотя бы откровенно доброжелательному человеческому прикосновению, неизменно чувствуя большие, всегда влажные и усталые ладони Нью-Йорка у себя на лице. Мне всегда очень хотелось и хочется, чтобы меня здесь больше любили и меньше объяснялись мне в вечной любви. Наверное, такие ощущения приходят время от времени ко всем молодым женщинам, которые несчастны потому, что столькие им объясняются, столькие заигрывают, а любит кто? Поскольку я мужчина, то это предположение - чисто из писательских экскурсов в психологию. Ньюйоркцы же иногда формулируют свою любовь к городу весьма странно: "Это будет великий город, если нам когда-нибудь удастся его построить"; город весь в шрамах - от великой любви, должно быть, его все время рушат и перестраивают. Даже по официальной статистике, больше половины нью-йоркских зданий возведены после тридцатых годов нашего века. Мы с ними сверстники, и я-то хорошо знаю, как непросто в этом возрасте ежедневно ломать себя и перестраивать. А они перестраивают неутомимо. Рядом с домом, где я живу, недавно еще стоял другой дом. Сейчас там ровная площадка с остатками щебня и уже выстраиваются вагончики: будет еще один небоскреб. Последнее ноябрьское приложение к "Нью-Йорк таймс" целиком посвящается Нью-Йорку конца нашего века. С нынешним городом у него будет немного общего: в основном номера улиц. Все перестраивается... В 1890 году в Нью-Йорке появился первый двенадцатиэтажный дом. Разваливая старые стены и возводя новые, местные жители при этом пытались сохранять добрые отношения с богом даже тогда, когда между собой у них не все бывало в порядке. Церкви, как правило, сохраняют, и они стоят серыми |
|
|