"Михаил Коряков. Освобождение души " - читать интересную книгу автора

- Кто такой? - толкнул меня локтем Юхнов.
- Бригадный комиссар, военком училища.
- Опять комиссары?
- А ты не читал газет? Приказ о расстреле Павлова от 16 июля. От 16
июля и Указ о введении комиссаров в армии.
- Разгово-оры! - пролетел над головами зычный голос командира роты.
Капитан, забегая вперед, остановил роту перед казармой. Бритоголовый,
шедший позади, приблизился, стал перед строем. Широко расставил ноги и
сдвинул - не по военному - на затылок фуражку.
- Товарищи курсанты! Некоторые из вас, коммунисты, меня уже знают,
виделись вчера на партийном собрании. Фамилия моя - Никонов, звание -
старший политрук. Назначен я в ваш батальон комиссаром.
Солнце напекало стриженые головы, жгло спины, обтянутые выцветшими,
побелевшими от пота и стирки гимнастерками. На желтый крупный речной песок,
раскиданный перед казармой, было больно смотреть. Рота переминалась с ноги
на ногу и думала: надолго ли он затянул волынку? До конца обеденного
перерыва оставалось минут пятнадцать-двадцать. Каждый рассчитывал на них
по-своему. Меня беспокоила судьба крестовой сестры Даши: вместе с группой
студентов Московского университета она уехала на оборонительные работы в
район Ржева-Старицы, хотелось написать ей письмо, туда навертывались
попутчики. Иной налаживался сбегать в ларек, открывавшийся только в полдень,
купить саек и колбасы. Третий собирался призаняться хозяйственными делами:
пришить к гимнастерке свежий подворотничек, выстирать носовые платочки.
Наконец, просто, без всякого дела, выкурить, не спеша, папиросу, посидеть,
привалившись к стенке, на подоконнике, поговорить с товарищами или,
напротив, помолчать, привести в порядок кое-какие свои мысли.
- Надеюсь, товарищи курсанты... - комиссар повысил голос, заметив
движение и смешки в рядах, - надеюсь, что ваша рота, сформированная из
высококвалифицированной передовой советской интеллигенции, завоюет
первенство в учебе и даст Красной армии командиров, которые сумеют, как
поете вы в вашей славной песне, встретить врага по-сталински.
Обеденный перерыв кончался. Письма не написать, в ларек не сбегать,
платочки не выстирать. И Юхнову - не идти на штыковые упражнения. Тучный,
гололобый, он медленно подымался по лестнице. Вступив на площадку четвертого
этажа, остановился перед листом фанеры, по верхней кромке которого текли
полукругом маслянисто-красные буквы:

"Оперативная сводка Советского Информбюро".

Напечатанная дубовым шрифтом на две колонки, сводка чернела, будто
извещение о чьей то смерти. Курсанты теснились, впивались в строчки. На
фронтах происходило что то страшное и непонятное. Бешено крутящееся черное
облако, опустившееся на русскую землю, поглотило Минск, обволакивало
Смоленск, неслось к Москве. Прочитав сводку, курсанты расходились молча.
- Пустошка... Где это? Ты не знаешь? - спросил Юхнов, встретив меня на
лестничной площадке.
- Знаю. Был там. Пограничный городок, сразу же за Великими Луками.
Пойдем, покажу на карте.
На стене в коридоре висела школьная географическая карта. Только
крупные города были обозначены на ней, но непременно находился кто-нибудь,