"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

Случалось, после песен-плясок Параша вдруг не по-детски резко и надолго
уставала. Ложилась на лежанку среди бела дня и лежала там, как тряпочка.
- Варя, а девка-то не больно здорова, - заметила как-то свекровь. - Это
с виду только добрая да румяная...
- В кого здоровой-то быть? Чахотка у нас в роду... А Пашенька... На вид
спокойная, а нервы гуляют. Чувствительная...

...Кроме цветов и песен любила Пашенька еще сказки и были. Все, что
знала Варвара о домовых и русалках, не один раз девочке рассказала. "Еще" да
"еще"...
Избу Кузнецову в селе поставили на въезде, у дороги, ведущей с юга в
Москву. Баре с той дороги сворачивали влево - навестить, поприветствовать
господ Шереметевых. А через село шли простые богомольцы, бедняки, что
отпросились у помещиков поклониться святым местам, пожить в монастырях,
постоять службу в главной кремлевской церкви. Доходили путники до Ковалевых,
стучали в окно. Если хозяйка добра, даст воды и хлеба, а то и щами накормит.
Изба-то ладная.
Изба как изба. На матице два кольца для люльки. Шесть самодельных,
кованных Иваном для сына подсвечников, шесть расписных яиц. Под иконой Всех
скорбящих радости - стеклянный пузырь с гробом Господним. Здесь же
наугольник, в красном углу небогатая посуда. Все...
Но хватит, чтобы рассматривать до бесконечности. По утрам в лучах
солнца все сверкает, все горит - глаз не оторвешь. И попадает в поле
Парашиного зрения, а значит, и в полудремлющее девочкино сознание. Все
годится для извечного сорочьего детского собирательства завораживающих
ощущений. В такие минуты бездумного созерцания душа расширяется и расчищает
пространство для роста.
Сознание сначала дремлет. Или пробуждается? О чем это вчера говорили
бабы на выгоне? Смотрит Параша, как вьется рой светящихся пылинок над
стеклянным пузырем, и вспоминается ей...
В трех верстах от Кускова, рассказывала тетка Васса, есть святое озеро,
круглое, как плошка. Храм там ушел в землю, когда согрешил священник. "Ох,
грех, грех", - крестились бабы, а глаза у них делались круглыми и совсем не
испуганными, а веселыми - что уж такого батюшка натворил? Так вот, у озера
этого нет дна. Если хочешь очиститься от греха, брось в озеро любимую свою
вещь, гребенку там или бусы, и никто никогда их не вернет, не достанет.
Она, Параша, знает за собой грех. Отца чтить надо. Но когда он матушку
за косу таскал, нечаянно подумалось Паше: пусть худо ему будет. Что-то надо
отдать тому озеру, чтобы грех искупить и не накликать беду на отца. Самое
любимое - куколка, которую ей папка и вырезал. Прижала Параша куклу к себе.
Когда бабы шерсть красили, она своей Анютке лучинкой голубые глаза подвела.
Как живая стала Анютка. Жалко.
Вдруг дошло: не утонет деревянная фигурка. Щепочки по ручью плывут, но
на дно не опускаются. Камешки гладкие, что на берегу того ручья собрала,
отдаст, вот что. "Еще наберу, - думает Параша. - Их не жалко. Только...
Утонет ли с ними грех?" И что значит - "нет дна"? Если наклониться над
водой, сложить руки трубой и послать звук вниз? А-а-а-а! Изо всех сил. Он
прорежет зеленую воду, достигнет дна и, оттолкнувшись, вернется назад. На
земле все имеет край и конец. Это не небо.
Однажды... У края леса... Одна... Она нашла в горле звук особый,