"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

поступала так была нужна - стала ненужной. Как с вещью, в которой больше не
видят никакой пользы.
Нельзя сказать, чтобы она успокоилась, осознав в себе естественную
женскую гордость. Скорее обрела решимость. В село так в село, в монастырь
так в монастырь. Если бы барин приказал ей быть с ним всюду, она бы поняла
это как приказ. Но он не приказывал, он добивался. Она открыла душу, и она
вправе закрыть ее. Если сможет...
Руки вспоминали его кудри, колени вспоминали жар его дыхания, и все
мысли путались от желания принимать его ласки.

В тот вечер граф неправильно истолковал для себя Парашину обиду. Он
решил, что оскорбил невинность, предложив девице остаться в Москве на ночь.
Николай Петрович и подумать не мог, что она настолько невинна: именно
покушения на ее девичью чистоту она и не заметила. Впрочем, он не знал
точно, хочется ли ему спать с ней, делать то, что он делал с другими? Рвать,
мять, вторгаться... Эта девочка для такого не подходила. Просто видеть,
просто любоваться новой, недавно сотворенной Господом красой... Больше всего
на свете ему хотелось тут же исправить свою неловкость. Броситься вслед,
догнать и целовать плачущие глаза (в том, что она плачет, он почему-то не
сомневался), ощущать солоноватый вкус ее слез.
А между тем Яшвиль уже вводил его в гостиную с большим столом под
зеленым сукном.
Даже играя в паре с Зубовым, Николай Петрович не смог собраться - оба
остались в проигрыше, и немалом. Подвыпивший Яшвиль, чувствуя себя в ответе
за "учителя", пытался объяснить фавориту императрицы:
- Платоша... Ты на него не злись. Ему и не должно везти, ибо везет или
в любви, или в картах.
У графа задергалась щека, и неожиданно для окружающих он ответил на
шутку гневной вспышкой:
- Прошу не касаться моих дел и не совать нос туда, куда не положено.
Как порох вспыхнул и южный человек Яшвиль, ответивший дерзостью и
обещанием не иметь дела с бирюками, предпочитающими глупую деревенскую жизнь
жизни столичной и просвещенной. Все шло к дуэли. И если бы не Измайлов, не
любивший скандалов за картами и потому выманивший Яшвиля в другую комнату, а
после и вовсе под каким-то предлогом из своего дома спровадивший,
неизвестно, чем закончилось бы представление Шереметева-младшего "нужному
человеку".
...По дороге в Кусково граф чувствовал себя препротивно. Трезвый
утренний ум был согласен с батюшкиными "предупредительными" суждениями.
Зарекался не связываться с девчонкой, с дитем, да норов подвел. Теперь
распутывай узелок.
В то же время он жалел Парашу, как никогда никого прежде не жалел.
Впервые в жизни он как бы вошел в чужую шкуру, ее обида ранила сильнее, чем
свои собственные обиды, а мало ли их было? Он закалился, а бедный ребенок...
Как загладить свою вину? Что сделать? Что сказать? Происшествие было
какое-то нечеткое, непонятное, отношения - и того более. Храбрый в простых и
однозначных ситуациях, в подобных сложностях граф был, как и многие мужчины,
очень нерешителен. И потому решил он положиться на судьбу, а пока прекратить
занятия в библиотеке, тем более что требовались уже самые настоящие
репетиции.