"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

харкающая кровью Таня Беденкова, которая когда-то пела... Ни страсти любимой
героини Юлии, ни усталые, грустные глаза графа не должны ее трогать.
Страшная тоска по другому существу, с которым можно разделить
непосильную сложность мира, объяла ее. Внутренний диалог с графом оборвался.
Мама! Матушка! Никто не заменит ее. Долгорукая тоже не заменит. Не
рассказать - посмотреть на родное лицо, прижаться...
Параша бросилась на пол перед иконой с горящей лампадкой.
- Богородица! Дево! Пречистая Матерь Божья! Прости мне злобу
непреодоленную и наставь, научи, помоги в трудный час. Не могу понять и
принять, что сказала о нем Анна. Не могу не верить глазам его. Так хочется
полететь к нему, видеть его, слышать его, его касаться. Не жалко мне ни
жизни, ни чистоты своей девичьей, чтобы утишить ту скорбь, какую в нем
чувствую, разогнать те сомнения, какие его одолевают. И все проступки его
кажутся мне лишь ошибками, слабостью, которые можно простить... Одного
боюсь: уничтожить в себе Господа нашего подобие, им же всякий человек
изначально является. Поддаться слабости, потерять себя...
Застыла в молитве-раздумье и не сразу, через немалое время продолжила:
- Ох, как же трудно сделать то, что нужно сделать мне. Дева, дай сил!
Приснодева Мария, помоги...
Поднялась с колен, нашла в комоде черный платок, повязала по глаза, как
те странницы, которых видела она когда-то в родительском доме. Постояла над
кружевными, блестящими, разноцветными своими платьями, сгребла их все в один
ком и сунула в шкаф.

Граф ждал Парашу с тем ощущением гулкой пустоты в душе, которая иногда
приходит после больших волнений. Он не мог себе представить, как она войдет
к нему, не знал, что сам скажет. Он даже не знал, хочет он этого свидания
сейчас или нет, и только метался из угла в угол по маленькому кабинету,
словно пытаясь сдвинуть остановившееся время.
Когда каминные часы пробили одиннадцать, он выпил рюмку водки и вдруг
понял, что она не придет. В полночь он выпил еще дважды, и печатный штоф
опустел. Но и трех немалых мадерных рюмок хватило, чтобы отогнать сон. Что
делать? Как избавиться от этого чудовищного напряжения?
Николай Петрович чуть не оборвал шнур, вызывая лакея. Взъерошенный,
одуревший спросонья Никита явился наконец.
- Приведи Ковалеву! - приказал граф и тут же испугался, что Никита
приведет Парашу и произойдет вовсе непоправимое. - Постой! Буянову! Не
Ковалеву - Буянову, Никита!
- Вот житуха, господин, - покачал головой парень.
- А по пути налей-ка еще водки в штоф.
"Да, вот это жизнь", - взглянув на часы, подумал парень.
Как только Никита ушел, граф понял, что зря вызвал Анну, однако тот
быстро и в точности выполнил указание.
- Сядь, - приказал Николай Петрович Буяновой. - Выпей со мной.
Он с порога отослал спать лакея и сам налил девушке злого зелья. Анна
взяла рюмку, попытавшись при этом рабски коснуться его руки щекой.
- Будет! Спой лучше... - предложил граф.
- Нельзя, барин. Разбудим во дворце всех.
- И то верно.
Ее присутствие стало ему так скучно и так ненужно, что только и смог он