"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

И он был здесь самим собой.
Когда он покидал "Мыльню", уезжая в Москву на очередной бал или по
делам хозяйства, то надевал на себя не только фрак или камзол, но и личину
делового, ловкого, расчетливого знатока жизни, каким он вовсе не был.
Он возвращался в Кусково, в свой дом, и становился добрым и романтичным
человеком. Этот человек не ушел в небытие вместе с юностью, а продолжал жить
в нем. В светелке его ждала женщина, которая была не только всегда ему
желанна, - он доверял ей больше, чем самому себе.
Его многое поражало в ней, и прежде всего странная зрелость души,
жившей в юном теле.
- Ты, Пашенька, будто не в первый раз на этой земле, - часто повторял
граф.
Но все это можно было объяснить и без мистики. Целыми днями она читала,
играла на любимой своей арфе, размышляла, склонившись над рукоделием.
Набирала знаний, умений. Росла.
Графу приходила в голову мысль, что он обкрадывает Парашу, лишая
обычных в такие лета удовольствий. Кто из молодых женщин согласится жить без
пылких ухаживаний, на которые щедр был век? Без танцев, без интриг, без
многолюдных сборищ?
Но на все расспросы она отвечала, что не просто счастлива, а счастлива
вполне, и ей нечего просить для себя у Господа.
Господь посылал им бурные ночи и ровные дни. Впервые рядом с графом
была женщина, которую он хотел бы назвать женою, но не мог даже думать об
этом. Никто среди тех, кто окружал Николая Петровича, не захотел бы понять,
как возникла самая мысль о таком браке.
И потому за порогом "Мыльни" он расставался с душевным покоем. Все,
кроме дома, затерянного в зарослях, несло ему неразрешимые проблемы.
Он на четвертом десятке жизни - и не женат. Бездетен. То есть дети у
него, а точнее, от него были. Те младенцы, которых рожали время от времени
крепостные девушки, были здоровы и часто милы, но глубоких и подлинно
отцовских чувств не вызывали. Он их не бросал на произвол судьбы, не обрекал
на крестьянскую нищету, но и не привязывался к ним ничуть, потому что с
молоком матери впитал истину аристократов: настоящий сын тот, что является
наследником, настоящая дочь - наследница. Мужчина должен прежде всего думать
о судьбе родового состояния, не давать волю всяким там сантиментам, агукая
над слюнявым малышом.
Жизнь перешла вершину, а он не славен, как полагалось Шереметеву. Даже
не самое завидное место управляющего Московским банком все еще "висит". Он
вынужден унижаться перед молодым дураком - фаворитом Екатерины Платошей,
просить о содействии. Тот обещает, но...
Он, наконец, не сумел доказать нужность своих театральных хлопот и
заслужить признание высшего общества. "Тем хуже для общества", - так он
обычно отвечает на упреки, батюшки по этому поводу, но, оставшись наедине с
собой после разговоров на эту тему, впадает в панику: жизнь проходит, жизнь
почти прошла, а чем он отчитается там, перед Высшим Судией?
Только рядом с Пашенькой мучительные мысли отступали...

Параша тоже совсем не случайно основную часть прекрасного летнего
времени проводила в дальней комнате, в четырех стенах. Как только она
покидала "Мыльню", ударяла людская недоброжелательность и зависть, словно