"Инна Яковлевна Кошелева. Пламя судьбы " - читать интересную книгу автора

Гувернантка ее, немка, не выдержала испытаний, вернулась, а барынька дальше
и дальше. Через горы Уральские, сбивая белы ноженьки, питаясь одной ягодой
пустою морошкою, все шла да шла. В день ясный, в ночь подзвездную...
Ночевала в мороз на жухлой траве, тулупчиком накрываясь. Странницы ее
жалели. Возвращайся, мол, барышня-красавица, в тепло да в графский покой на
пуховики свои. А она все дальше идет в глубь таежную. Лисы у ней из-под ног
прыскают, волки за елками воют. И страшно ей, а идет. Глазыньки закроет - и
во тьму таежную.
- Ой, бабушка...
- Не бойся, жива она. Вернулась. С детьми ее видели в столице. Господь
ей за верность дал деток ясноглазых, здоровеньких. Муж, врать не буду, не
вернулся. Казнил его Бирон... Люто казнил, четвертовал при народе.
- Ой!
- Не буду про страшное. А Наталья Борисовна недавно в монахини
подалась. Нектарией зовется. Зарабатывает молитвами себе царствие небесное,
грехи отмаливает.
- Какие?
- Не знаю. У всех грехи. Здесь мы на земле временно, а там ответ
держать...
Богомолка тяжело, горестно вздыхала, и печаль, смешанная со страхом,
окутывала Парашу.
...А за окном цвел жасмин, и утренние, непомятые цветы его были влажны,
налиты росой. Слезами давно ушедшей отсюда графини Натальи Борисовны
сверкали под первыми лучами солнца ветки и листья сирени. Может, дождь
прошел ночью? Не слышала, все проспала ослабевшая после весенней простуды
Параша.
От окошка к столу:
- Щей поешь, бабушка?
Всматривается в лицо странницы. Первый весенний загар на пол-лба, до
черного платка, сейчас сдвинутого к волосам, кроткие старушечьи глаза,
глубокие морщины на свежем, напитанном ветрами и дождями лице. Похожи все
странницы одна на другую, а истории у всех разные. Хорошо бродить по свету,
слушать, пересказывать... Может, и она пойдет... Нет-нет: у нее впереди
другое...
- Добрая ты девочка.
- Еще придешь, бабушка?
- Как Бог пошлет. Пустое дело загадывать. Однако тебе скажу. Ты не
простой девкой проживешь. Многих я повидала. На тебе печать. Не здесь цвести
будешь.
Вот и богомолка сулит ей жизнь иную...

Чем старше становилась Параша, тем сильнее ее притягивала жизнь иная,
не сельская, не крестьянская. Все чаще уходила она в Кусковский лес. В том
лесу был огромный зверинец, за сеткой бродили рядом косули и волки.
Обитателей глухой чащи собрали здесь по воле старого графа. Потеряв все, что
любил, не зная, куда себя деть, он, как раненый зверь, метался по своей
вотчине и всюду оставлял следы больной своей фантазии.
Вдруг из-за деревьев выступали "руины", мрачный и безжизненный дворец.
Девочка знала тропинку к "шмольерам" - хижинам, крытым соломой. В открытые
двери видны были застольные фигуры-куклы в человеческий рост. В одной хижине