"Ежи Косинский. Садовник" - читать интересную книгу автора

парадной стороне дома.
В последний раз он приходил сюда, еще когда деревья в саду, ныне
высокие и кряжистые, были малорослыми и неказистыми. В доме тогда не было
телевизоров. Поймав уголком глаза свое отражение в зеркале на стене
прихожей, Шанс представил себя маленьким мальчиком, а затем представил
Старика, сидящего перед ним в огромном кресле. Волосы у Старика были седые,
а руки морщинистые и скрюченные. Он тяжело дышал и делал большие паузы между
словами.
Шанс шел через комнаты, казавшиеся пустыми: плотные гардины на окнах
почти не пропускали солнечного света. Он с трудом различал в темноте тяжелую
мебель, затянутую в ветхие льняные чехлы, и занавешенные зеркала. Слова,
которые Старик сказал ему в тот раз, впервые ожили у Шанса в голове. Шанс
был сиротой, и Старик ребенком приютил его у себя в доме. Мать Шанса умерла
во время родов, а имени отца не знал никто, даже сам Старик. Некоторые люди
умеют читать и писать, но Шансу этого не дано. Он даже не всегда может
понять, что говорят ему другие. Его дело - работать в саду и ухаживать за
растениями, травами и деревьями, мирно растущими там. В конце концов, сам
Шанс чем-то похож на цветок: когда светит солнце, он простодушно весел,
когда небо пасмурно - грустит. Шансом его назвали потому, что он родился
случайно. Он никогда не знал семьи. Хотя мать его была очень хороша собой,
разума в ее голове было не больше, чем у сына: что-то испортилось у нее в
мягкой грядке мозгов, из которой растут все мысли. Поэтому Шанс не может
рассчитывать на место в жизни по другую сторону высокой кирпичной стены. Он
не должен покидать пределов своей комнаты и сада, посещать без приглашения
другие части дома или выходить на улицу. Еду ему будет приносить прямо в
комнату Луиза, и кроме нее он не будет ни с кем общаться. Никому другому не
будет позволено заходить к Шансу в комнату. И в саду гулять и сидеть имеет
право только сам Старик. Шанс должен делать все, что ему сказано, иначе,
сказал Старик, Шанса придется отправить в специальную больницу для
ненормальных, где его запрут в клетку и навсегда о нем позабудут.
И Шанс делал все, что ему говорили. Как, впрочем, и чернокожая Луиза.
Потянув за ручку тяжелой двери, Шанс услышал визгливый голос служанки.
Он вошел и увидел комнату в два раза выше, чем все остальные в доме. На
стенах висело много полок, а на них стояли толстые книги. На большом столе
были раскиданы папки в кожаных переплетах.
Служанка кричала что-то в трубку телефона. Заметив Шанса, она без слов
показала ему на постель. Шанс подошел к постели. Старик сидел, откинувшись
на жесткие подушки, в такой позе, словно внимательно прислушивался к
какому-то шороху в водосточном желобе. Его плечи были странно перекошены, а
голова свешивалась с шеи, как переспелый плод. Шанс посмотрел на лицо
Старика. Оно было белым, верхняя челюсть выступала вперед, наползая на
нижнюю губу, и только один глаз был открыт, как у мертвых птиц, которых Шанс
время от времени находил в саду. Служанка положила трубку и сказала, что
вызвала доктора и тот скоро придет.
Шанс еще раз посмотрел на старика, пробормотал "До свидания" и вышел из
комнаты. Он вернулся к себе и включил телевизор.

2

Шанс все еще смотрел телевизор, когда наверху раздались звуки,