"Н.И.Костомаров. Слово о Сковороде" - читать интересную книгу автора

безсмертiемъ г. Срезневскаго. Ръчь шда объ этомъ безсмертги, и я вамъ
указывалъ на эту фразу,-на раздачи безсмертiя подписчикамъ,- а не на
перечисленiе подписчиковъ. Если вы меня напрасно упрекаете въ забывчивости
по этому поводу, то я (убъжденъ, что не напрасно) упрекаю васъ въ iезуитской
уловкъ - представить дъло не такъ, какъ оно есть, и какъ вы сами его
сознаете.
Ни къ селу, ни къ городу вы вздумали меня попрекнуть вопросомъ о
происхожденiи Варяго-руссовъ и г. Летголою; хотя это къ дълу нашему не
относится, но я не оставляю и это безъ ответа для того, чтобы не сказали,
что я не нахожусь что отвечать. Я постоянно занимался русской исторiей
насколько могъ, по обстоятельствамъ, лишившимъ меня возможности изучать ее,
какъ слъдуетъ, въ лучшiе годы жизни; но вопросъ о происхожденiи Руси не
занималъ меня, потому что онъ относится къ тому перiоду, въ которомъ не
видно живыхъ людей, а бродять какiя-то неясныя тъни. Получивъ вновь кафедру,
я долженъ былъ заняться имъ по обязанности. Несостоятельность гипотезы о
происхожденiи Руси отъ Нормановъ для меня казалось очевидною, а между тъмъ у
насъ въ наукъ она приняла значенiя несомнъннаго историческаго Факта. Съ
другой стороны, мнъ слишкомъ бросалось въ глаза то, что въ нашихъ
хронографахъ и отрывочныхъ сказанiяхъ о начале Руси, съ послъднихъ годовъ XV
в. вплоть до ХVIII, повторялось призванiе Рюрика отъ Прусь, изъ литовскаго
мiра. Это казалось мнъ не вымысломъ писакъ, а древнимъ преданiемъ, которое
они занесли въ свои сочиненiя, и казалось тъмъ-болъе потому, что оно
связывается сь некоторыми мифическими исторiями; наприм. о перейменованiй
Мутной въ Волховъ, о Волхе, о залеганiи пути, о чародейственной могиле
Волха: эти мифическiя исторiи уцелелии до сихъ-поръ въ народъ, въ
Новгородской Землъ. Очевидно, что писатели занесли ихъ въ свои хронографы
отъ народа. По аналогiй, я предполагалъ, что и призванiе князей изъ Прусъ
было такимъ же наследственнымъ преданiемъ. Географическiя названiя Руси въ
имени реки Руса и прилегавшей къ ней стороны, еще болъе подкрепили меня въ
томъ, чтобъ отдавать преимущество старому поверью предъ новыми мудрованiями.
Я началъ заниматься литовскимъ языкомъ. Слишкомъ мало познакомившись съ нимъ
въ какихъ-нибудь четыре месяца, при другихъ занятiяхъ, я нашелъ въ
лексиконахъ несколько словъ, которыя мне показались напоминающими имена
Руссовъ, сохранившiяся въ нашихъ летописяхъ; я прочелъ ихъ на лекцiй,
сознавшись въ недостаточности знанiй въ литов


14

скомъ языке, и просилъ обратить на нихъ вниманiе знаюшихъ. Вслъдъ за
тъмъ, я получилъ отъ своихъ слушателей несколько замъчанiй и, напечаталъ
свою гипотезу Г. Летгола обличилъ меня въ неверности. Неправильность
нъкоторыхъ приведенныхъ мною словъ положительно зависела отъ опечатокъ. Что
г. Летгола могъ открыть у меня ошибки - очень естественно, когда я не зналъ
по-литовски - и мнъ бы оставалось поверить ему и воспользоваться его
замечанiями; но тутъ ко мне стали присылать письма природные Литвины,
обличавшiя Летголу и меня разомъ, и притомъ - негде правды деть -
противоречивым другъ другу. Одно изъ нихъ, носившее наиболее ученый
отпечатокъ и писанное действительно спецiалистомъ - филологомъ, г.