"Александр Костюнин. Офицер запаса (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Однако у нас были и другие заботы.
Город Айбак - место не спокойное. Три года, сотни дней и ночей на
войне, в чужой враждебной стране, под пулями. Я не сразу попривык.
Днём мирная жизнь. Всё тихо, спокойно, замечательно. Солнце светит. А
где-то с полвосьмого, только начинает смеркаться, первые, отдельные: "Бук!
Бук!" Стемнело. И - потом сплошная канонада. Трассирующие пули. Причём всю
ночь. Не прицельно, просто так. Я удивлялся: кто в кого? На хрена это нужно.
С рассветом - стихает, стихает. Всё. Стихло.
Хотя стреляли не всюду.
В Кабуле, при посольстве, под охраной было спокойно. Доходило до
курьёзов. Один офицер из центрального аппарата в рапорте написал: "Прошу
разрешить мне остаться в Афганистане ещё на один срок, потому как у меня
сгорела дача, и другого способа заработать на её восстановление я не вижу".

***

Афганистан позади.
Мирная жизнь. Сколько раз я пытался представить её там, среди
враждебной пыли. Никак. Только желанные образы жены и сына неясными миражами
вставали над раскалённым дневным песком.

Сушь.
Солнце.
Оно слепит глаза, как на допросе.
Мелкий вездесущий песок проникает всюду: в рот, под воспалённые красные
веки, на затвор автомата, сколько ни чисти. Были моменты, когда желание
освободиться от противного хруста на зубах заглушало всё остальное...
Всё, даже страх перед шальной пулей.
В такие минуты, когда человек осознанно, устало глядит в глаза смерти,
для него всё просто и понятно.
Просто, как приказ. И не выполнить его нельзя.
Просто, как Родина. Трудно представить, что она может забыть о тебе ...
Просто, как любимая жена.
Просто и надёжно, как боевые друзья.
Просто, как жгучая жажда и мечта о глотке морозной ключевой воды.
Как всё просто и как сложно...

Почему моя память старается приукрасить время службы, которое наши
кадровики учитывали день за три? Почему даже под пулями, зная, что дома
ждут, мне было проще?
Может, от того, что здесь, в мирной жизни, всё оказалось гораздо
трагичнее.
У каждого была своя война.

Как-то разом всё закрутилось. Страна в одночасье сделалась другой.
Светлану с работы деликатно, но настойчиво попросили. В глаза, прямо не
говорили, за что. Давали понять: из-за меня. Теперь позорно, видишь ли,
стало в органах служить. Так считали уже не только на кухне. Не только на
улице.