"Александр Костюнин. Полет летучей мыши (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

тифом. Попал в госпиталь. Двое суток или больше валялся без памяти. Не сразу
оклемался, на поправку пошёл. И уже кумекаю: как мне обратно на кухню
попасть. На моё счастье, одёжа у меня была боле-мене подходящая: пиджачок
справный, фуражка. Портные из военнопленных мне за хлеб сшили. (Сытый
голодного "имеет", как хочет.) Одёжой я выделялся. И когда нас по четыре
человека в колонне привели в лагерь, где двор-то общий, стали отсчитывать и
распределять по баракам, у меня справились:
- Откуда ты? Из какого барака?
Я не растерялся:
- С кухни.
- А-а, ну иди на кухню.
Прихожу, моё место занято, у повара теперь другой работяга. Но Шурка,
как увидел меня, радостно:
- О-о, Паля пришёл! Мы с ним...
Хохол тогда:
- Знаешь что, мы тебя на склад определим. Будешь повидло по мискам
раскладывать.
На складе уже был Ваня Саратский. Зану-у-удистый... Засратский! Дурак,
он из детдома бежал к военным, был "сыном полка", потом вместе с частью - в
плен. И я, значит, стал у него в помощниках ходить. Сам моложе меня на два
года, а го-нору-уу... Покрикивает надо мной. Ну, и мы с ним как начнём
баловаться, я его, ё... мать, как заверну-заверну, аж пищит. Бить-то я не
имею права, боюся, что меня начальство выгонит, а помучил всласть. Отвёл
душеньку.
Наша работа была несложная: в какой барак, сколько человек... только
отмечай в журнал, на каждой миске - бирочка. Мы писали, сколько повидла
кому, старались не перепутать, как же. А меня, как маленько закумекал
по-немецки, назначили старшим.
Теперь мой черёд приспел Ваней командовать. Я его не бил, я строго по
закону:
- Вот будешь мыть всё один.

Повидлы ели, сколько хотели, но не лишку. Да и много ли ты съешь
повидлы?
В бочке двести килограмм, и по документам надо отпустить товару на
двести килограмм, а немец наставляет:
- Если будешь вешать грамм в грамм, тебе не хватит. Подпоследок откуда,
из воздуху станешь брать? Надо чуть-чуть недовешивать. Вот истина.
Недаром притча есть: выстроили сто человек, один взял горсть муки,
передаёт другому, третьему, тот - четвёртому, и уже через десять-пятнадцать
человек мука исчезает. Куда? Прилипает к рукам. Так и повидло. Так что
германец был не дурак. (Везло мне на добрых людей!) Мы весы после этого
чуть-чуть... наладили. Вот это "чуть-чуть" и помогало. В итоге были до того
наблатыкавшись на взвешивании, что нам оставалась целая миска этой повидлы.
Что почище, соскабливали себе, а поскрёбыши - пленным.

Зиму выдюжили. К весне дело. В конце марта день сделался длиннее.
Потеплело. И тут опять вызывают в комендатуру. Думаю, что стряслось?
Оказывается, стали собирать пленных финской национальности для отправки
в Финляндию, чтобы против Советского Союза воевать.