"Александр Костюнин. Сплетение душ (Повесть-хроника)" - читать интересную книгу автора

вернулась со своим отцом, дедом Иваном, в руках у которого был объёмистый
свёрток. Я слез с печки и с любопытством наблюдал, как дед его
разворачивает.
Лыжи! Настоящие! Необыкновенной красоты.
Дед заказал их специально для меня в столярной мастерской, где
выполняли заказы для фронта. Лыжи были из лучшего материала - без сучков,
гибкие, с круто загнутыми носами, приятно пахнущие берёзовой древесиной и
спиртовым лаком.
Я переводил глаза с подарка на деда и, кажется, в этот момент впервые
увидел его. Ему было за пятьдесят. Выше среднего роста, сухощавый, с
остатками жидковатых русых волос, с густыми усами и курчавой бородой.
Выразительность лица подчёркивали проницательные глаза.
Он был немного навеселе. А когда мать, собирая ужин, достала "одёнок",
оставшийся от проводов отца, лицо деда и вовсе приобрело благостное
выражение. Он не спеша вытащил кисет, оторвал от сложенной газеты "косынку",
свернул аккуратную козью ножку и закурил. Комната наполнилась забытым
ароматом самосада. Стало как-то уютней.
За ужином решили: не дожидаясь лета, перебираться к старикам в Лубяны.
- Ну, Орина, - обращаясь к матери, сказал дед, - пойду, - и, тяжело
опираясь рукой на стол, поднялся.
Мать, накинув на плечи платок, пошла до калитки проводить.
Слышу с улицы:
- Тять, милой, ты ровно не в ту сторону пошёл! Али дом-то там?..
В ответ досадливый голос деда. Высоким ладным каскадом ниспадает мат.
На крыльце шаги. Возвращаются. Дед заходит первым, в явном замешательстве,
как бы оправдываясь передо мной, произносит:
- Витюх, нали голову обвело кругом...

На следующий день дед ушёл, а мы стали готовиться к переезду. Взяли
самое необходимое: обувь, одежду. Дом закрыли. Сами налегке, как погорельцы,
отправились в Лубяны. До них около десяти километров. На большой дороге нас
догнал и предложил подвезти, "сколь по пути будет", почтальон-возница.
Ехать, едва покачиваясь в широких розвальнях по укатанной зимней
трассе, - одно удовольствие. Как сейчас вижу эту дорогу с клочками сена под
полозьями, запахом конского навоза и хозяйственного двора. Путь не показался
длинным. На всём протяжении стоят деревни, одна от другой в пределах
видимости: Михаленино, Заболотье, Опалихи. Небольшие, притихшие, занесённые
снегом.
Вот показалась и наша. Дедовский дом в центре деревни.
Через просторные сени заходим в зимнюю избу. Оглядываюсь. Слева от
входной двери - большая русская печь. Под потолком полати. В красном углу
икона Николы Чудотворца в резной божнице. Широкая металлическая кровать уже
поставлена для нас. Бабушка испекла пирог, дед нарезал в тарелку сотового
мёда. На столе появились мясные щи из серой капусты, тушёная картошка в
глиняном горшке, ржаной хлеб.
Бабушку Дарью я раньше не видел и теперь рассматривал с интересом - мне
с ней жить. Среднего роста, полноватая, с крупными чертами лица, в платке,
из-под которого выбивались гладкие тёмные волосы. Открытая, улыбчивая. Тихий
воркующий голосок. Я находил, к собственному удовольствию, что она мне
нравится.