"Дамарис Коул. Знак драконьей крови" - читать интересную книгу автора

и кусок жареного мяса ярьи. Все это исчезло очень быстро. Пока Эдель,
торопясь, глотала пищу, Норисса расспрашивала старую женщину.
- Можешь ли ты рассказать мне что-нибудь еще об этой колдунье? Как ее
звали и откуда она пришла к тебе?
Эдель покачала головой и вытерла губы грязным рукавом платья. Допив
остатки своего остывшего чая, она ответила, пока Норисса наливала ей новую
порцию напитка.
- Я мало что могу рассказать тебе, дочка. Звали ее Сэлет. Это все,
что мне известно. Еще, когда она бредила в лихорадке, она что-то бормотала
о младенцах, о войнах и других странных вещах.
У Нориссы было еще много вопросов, но Эдель не смогла
удовлетворительно ответить ни на один из них. Когда с едой было покончено,
Норисса отвела старую женщину в свою крошечную спальню.
При виде высокой кровати, высоко застеленной толстыми теплыми
одеялами и простынями, с толстой подушкой, глаза Эдель заметно
округлились. Она осторожно ступила на цветастый тканый половик,
закрывающий почти весь земляной пол комнаты. Довольно долгое время она,
широко раскрыв рот, рассматривала яркий гобелен на стене, на котором была
изображена Даймла - Леди Луны, возлежащая на серебряной кушетке.
- Для дочери охотника ты живешь неплохо! - заметила она.
Норисса не ответила ей сразу, однако уже уходя, она задержалась в
дверях и сказала:
- Завтра утром я навсегда уйду отсюда. У меня нет никаких
родственников и нет семьи, и этот дом будет стоять пустым. Можешь взять
себе все, что останется здесь после меня. Хочешь - уходи, а хочешь -
оставайся здесь.
С этими словами Норисса опустила занавеску и оставила Эдель стоять с
разинутым ртом посреди своего новообретенного богатства.
Большую часть ночи Норисса шагала по дому из стороны в сторону, часто
останавливаясь возле стола, чтобы бросить взгляд на медальон и снова
восхититься красотой тонкой и изящной работы. Однако ей больше не хотелось
испытать на себе его силу. И медальон так и лежал нетронутым на столе, в
то время как в голове Нориссы один вопрос сменялся другим.
Что это была за странная сила, которой обладал таинственный символ?
Почему умершая колдунья была так уверена в том, что Норисса отправится в
путешествие вместо нее? Почему именно в Таррагон?
Последнее название снова напомнило Нориссе об одиночестве, с которым
она так долго и безуспешно боролась. На память снова пришли рассказы
матери, которые она слушала долгими зимними вечерами, когда они
усаживались расчесывать длинную шерсть сирре для прядения или когда
раскладывали на летнем солнцепеке корни шаабы для просушки.
Она вспоминала и рассеянный, устремленный вдаль взгляд матери,
который появлялся всякий раз, когда она начинала рассказывать о суете и
суматохе, царивших на оживленных базарах портового городка. Нориссе
нравились эти рассказы, и сам город тоже нравился. Еще бы! Ведь он мог
похвастаться сразу тремя оживленными рынками: рынком Клер, рынком Стен и
рынком Лонт, называвшимися так в соответствии с названием дороги, которая
подходила к городу в этих местах. Нориссе хотелось также увидеть, как
входят в гавань гордые колеассы из Молевии, их борта, разрисованные
странными разноцветными символами, чтобы отогнать злых морских демонов, их