"Дмитрий Колосов. Император открывает глаза" - читать интересную книгу автора

Он поднял голову и огляделся. Перед ним, сколь хватало взора,
простиралась степь. И направо тоже была степь. И налево. Он с трудом
повернул затекшую шею. Судьба не порадовала нежданным изыском: позади, как
нетрудно было догадаться, также стелилась, мелко бугрясь, степь.
Степь... Трава, еще зеленая, но местами уже поблекшая на солнце. Тускло
сверкающие, с выцветшей желтизной, прогалины солончаков. Далекие пологие,
словно стесанные ветром холмы.
Холм... Ближайший холм был выше прочих и рождал смутные воспоминания.
Ему вдруг подумалось, что когда-то, очень давно, он стоял вот так на холме,
а вокруг клацали клыками крысы - яркие, разряженные в пышные шкуры крысы.
Крысы и холм - это было.
Крысы... Он не был крысой. Тогда кем же он был? Память нехотя
подбросила тусклые образы созданий, имевших, как и он по две руки и две
ноги, гордо посаженную голову с глазами, несхожими со звериными. Создания
именовались человеком - он помнил это понятие в разных звучаниях, но сколь
ни силился не мог вытащить из тени имена и лица тех, кто упомянутые звучания
исторгали. Но каждый из них несомненно звался человеком, а, значит,
человеком звался и он, себя потерявший.
Холм... Человек попытался определить направление, где виднелись холмы,
и понял, что это - восток. Как понял, не знал, - просто вдруг понял. Степь.
Он задумался, припоминая. Он не вспомнил ровным счетом ничего, разве что
кроме того, что ему приходилось бывать в степи. Но это было давно. Как
давно, человек сказать не мог.
Напружинив мышцы рук, он приподнялся, а потом с неожиданной легкостью
вскочил на ноги. Сделав это, он придирчиво осмотрел. Человек был довольно
высок, если не сказать более. Скорее, он был даже громаден, но едва ли мог
оценить эту свою громадность, ибо ему просто не с кем было себя сравнить. Он
был могуч и прекрасен. Вылепленное из резко очерченных мышц лицо поражало
суровой, строгой красотой. Большая, гармоничных пропорций голова венчала
конусообразный, витой из сухих, но в то же время массивных мускулов торс.
Под стать торсу были руки и ноги - также мощные, но и стремительные, налитые
той взрывной силой, что редко присуща здоровякам, каким был пробудившийся в
степи человек.
Все это анатомическое великолепие можно было наблюдать воочию, так как
человек был совершенно наг, если не считать небольшой повязки, стянутой
узлом на узких, крепко сбитых бедрах. Он посмотрел сначала на эту повязку,
немного удивившую его, а потом принялся изучать свое тело.
Право, здесь было на что посмотреть. Руки, ноги, плечи, а кое-где грудь
и спина были покрыты множеством застарелых шрамов. Большинство из них
походили на глубокие, не к месту и времени проявившиеся на коже морщинки, но
попадались и настоящие рубцы - отметины от серьезных рваных ран, нанесенных
тупым мечом, скользнувшим по коже копьем или стрелой. Шрамов было столь
много, что он имел полное право предположить, что в своем прошлом, пожранном
обманувшей памятью, он был воином, и быть может, великим воином!
Итак, воин?
Он вскинул руку и покрутил над головой воображаемым мечом. Кисть
привычно завибрировала, перебрасывая невидимый клинок из одной плоскости в
другую. Воин удовлетворенно прищурил глаза. Он владел мечом и, судя по
всему, владел великолепно - как правой, так и левой рукой. Щит... Воин
помнил про щит, но, кажется, пользовался им довольно редко. А это значило,