"Дмитрий Колосов. Император открывает глаза" - читать интересную книгу автора

сократили жизнь другому отцу, досточтимому Чжуан-сян-вану, человеку, слишком
ранимому и мнительному для того, чтобы быть властителем мириадов менее
ранимых и мнительных.
Впрочем, грешно обижаться на Люй Бу-вэя, окружившего юного государя
искренней заботой. Он как мог охранял Ин Чжэна от злобной молвы, старался
защитить от ненависти и коварства, что пропитали насквозь стены дворца
Циняньгун, делал все, чтоб сделать из мальчика настоящего правителя,
сильного и мудрого. Проклятый жучжэ! Это он, кровный отец заставил Ин Чжэна
задуматься над тем, что есть жизнь, а потом и над тем, что есть смерть.
Жизнь... В этом Ин Чжэн не открыл для себя ничего нового. Жизнь была
вещью вполне обыденной. Солнце, ветер, вода, огонь, земля, сладкое питье и
еда, дорогие одежды и прочие мелкие радости. Жизнь представлялась
естественным даром, каковым, собственно говоря, и была. А вот смерть...
Смерть!
Ин Чжэн рано пришел к мысли о смерти. Поначалу он просто отмечал факт
исчезновения людей - то одного, то другого из родственников, приближенных.
Смерть, как факт. Именно так восьмилетний мальчик отметил смерть деда. Дед
был, и вот его не стало. Он лежал неподвижный в резном гробу. И пол краской,
толстым слоем положенной на лицо, проступала восковая желтизна. Маленький Ин
Чжэн поклонился деду, желтому и неподвижному. И все. Он не слишком любил
его, деда.
Отношение к смерти вдруг изменилось, когда ушел отец. Он лежал
неподвижный, желтый и чужой. И Ин Чжэн понял, что смерть - это страшно, что
смерть - это ничто, не солнце, не ветер, не дождь, не смех, не плач, не
свет, не темнота, не пища, не глоток воды, не любовь и не ненависть - ничто!
Грань, за которой беспредельная пустота, больше, чем пустота, ибо это ничто
не имеет определения.
Ин Чжэн понял и испугался. Он испугался Смерти, он слишком любил жизнь.
Он не хотел лишиться тех маленьких и больших радостей, что даровала ему
жизнь. Будь он одним из бесчисленной толпы минь,[5] он, возможно, отнесся бы
к Смерти проше; цянь-шоу, как царь убедится впоследствии, спокойно
относились к Смерти. Они воспринимали ее с тем равнодушием - внешним, а быть
может, и внутренним, какое бы мы назвали стоическим. Но Ин Чжэн не был
черноголовым, коленопреклоненным рабом, не имеющим права думать о Смерти,
ибо жизнь черноголового не стоила ничего. Ин Чжэн был повелителем
черноголовых, его жизнь стоила безмерно много, и он был праве думать о
Смерти, он был вправе страшиться ее. Он обратился к мудрому Люй Бу-вэю.
- Я боюсь Смерти! - сказал царь.
- Не ты первый, Бися,[6] - ответил мудрец.
- Но я не хочу умирать!
- Не ты первый, - повторил Люй Бу-вэй.
- Мне плевать, первый я или нет! Я хочу жить вечно! Ведь я первый,
первый среди всех! И я хочу быть первым, кого минует смерть! Я хочу знать,
как обрести бессмертие!
Мудрец мягко улыбнулся в редкие усы и столь же редкую седую бородку.
- Мы не знаем, что такое жизнь, можем ли мы знать, что такое смерть? -
ответил он словами учителя.[7] - Можем ли мы знать, что есть бессмертие?!
Но подобный ответ не удовлетворил юного принца. И с тех пор он
возненавидел жучжэ, к которым до того относился вполне благосклонно. Мудрецы
были не единственными, кого ненавидел Ин Чжэн. Еще он ненавидел придворных,