"Дмитрий Колосов. Император открывает глаза" - читать интересную книгу автора

всех этих высокомнящих личжу с их вымученными улыбками, неискренней лестью,
отрепетированными поклонами. Они были лжецами и ненавидели Ин Чжэна, а
скрывали свою ненависть лишь потому, что властитель Цинь был наделен силой.
Минь, народ... Ин Чжэн не знал его, но также ненавидел, ибо подозревал,
что черноголовые: от самых последних би чжэ до отмеченного властью и высшим
расположением лехоу - ненавидят его; ненавидят за то, что он лучше,
благороднее, выше всех.
Вот если бы можно было обойтись без всех их: князей и мудрецов,
крестьян и рабов-тунов. Оставить одних лишь шицзу, чтобы те охраняли
драгоценную персону императора. А всех остальных бросить в широко разверстую
пасть Тянь-лана - Небесного Волка. Но, к сожалению, это неисполнимо. Кто
будет тогда кормить и одевать владыку Тянься, кто будет следить за сбором
налогов, кто будет придавать пышность дворцу.
А было бы великолепно - остаться одному в окружении преданных
ланчжунов, а то и вообще одному, ибо нельзя в полной мере положиться на
преданность человека. Кому, как не владыке Цинь, не единожды преданному
друзьями и недругами судить об этом?! Кому?! Разве не ему, правителю,
преданному своим первым министром?!
Его звали Лао Аем, и он был учеником мудрого Люй Бу-вэя и ближайшим
советником Ин Чжэна. Лао Ай обладал громадной властью и пользовался
расположением матери, вдовствующей царицы. Как потом выяснилось, Лао Ай был
ей не только советником, но и другом. Его ввел во дворец Люй Бу-вэй, еще
один старинный друг царицы-матери. Мудрец боялся, что его тайная связь с
царицей откроется, почему и нашел себе подмену в лице верного и преданного
слуги Лао Ая. Юного красавчика выдали за кастрата и приставили служить
царице. И очень скоро мнимый евнух обрел громадную власть.
Люди стали бояться Лао Ая и заискивать перед ним. А сам Лао ай боялся
лишь одного человека. Он боялся Ин Чжэна, он лучше других знал характер
государя. Из котенка вырос тигр с сердцем шакала - безжалостный, коварный и
неразборчивый в средствах. И этот тигр собирался опустошать не только
охотничьи угодья соседей, он был готов творить кровавый пир и в собственном
доме. По крайней мере, так говорил Лао Ай. Говорил за глаза, пряча эти самые
лживые глаза при встречах с Ин Чжэном в низком поклоне. Он склонялся до
самого пола, но мечтал видеть склоненных перед собой. Он был непомерно
честолюбив, этот выскочка Лао Ай, жалкий цэши, непостоянный и лживый, как и
все люди низкого сорта.
Лао Ай принадлежат к жучжэ, ставящим отцовские обычаи выше блага
государства. Лао Ай был против сильного правителя, ибо полагай пагубой
власть тигра над стадом овец. Лао Ай боялся возвышения Ин Чжэна. Безвольный
юноша устраивал искушенного во власти царедворца, тигр с сердцем шакала и
повадками паука пугал. Лао Ай решил не выпускать тигра из клетки и поднял
мятеж.
Он был умен и обладал немалой властью, цэши Лао Ай. Он хорошо знал, в
чем заключен тайный смысл власти. Лишь люди несведущие в государственном
управлении полагают, что властвует царь. На деле все решает бамбуковая
дощечка, испещренная замысловатыми иероглифами и скрепленная печатью.
Дворцовый писец составил подметный указ, а резчик изготовил поддельные
печати из небесно-молочного камня, кощунственно украсив их ручки
изображениями дракона и тигра.
То был год, осененный звездой Фу-эр,[8] когда слуги Лао Ая, вооруженные