"Дидье ван Ковелер. Явление " - читать интересную книгу автора

поглощена своими консультациями. Ты сосредоточиваешься на своих пациентах,
твоя собака отступает на второй план, и я растворяюсь вслед за ней.
Мне пора возвращаться туда, откуда я так и не смог выбраться, туда, где
меня беспрерывно удерживают рвение и надежды тысяч незнакомцев. Приезжай
навестить меня, Натали. Я дожидаюсь тебя, я зову тебя, я нуждаюсь в тебе.

* * *

Всю вторую половину дня этот старичок в красной мантии не выходил у
меня из головы, мешая консультациям. Я разрывалась между неловкостью от
сознания того, что секретные службы Ватикана наблюдали за мной на расстоянии
и раскладывали по полочкам всю мою жизнь, и непреодолимым манящим соблазном
разворошить муравейник. То обстоятельство, что католическая Церковь
официально поручает мне опровергнуть чудо для недопущения канонизации,
утверждало меня в мнении, которое со времен моих пятнадцати лет ни разу не
было опровергнуто опытом: ни на кого нельзя рассчитывать, тем более на своих
коллег, союзников, собратьев по убеждениям, и независимость является
единственной защитой от группировок влияния, рано или поздно неминуемо
расщепляющих изнутри любую общину. Учитывая все вышесказанное, все
возражения, высказанные кардиналу Фабиани, оставались в силе. Не считая тех,
о которых я умолчала.
Шло время, сменяли друг друга неотложки и ипохондрии, кашемировые шали
и пастельные меха, сумочки шанель и чековые книжки в кожаных переплетах -
весь диапазон моей обычной клиентуры, от топ-модели до биржевого маклера,
включая сенатора, гладящего мое колено, пока я осматриваю его глазное дно,
увешанную бриллиантами вдову, ослепляющую меня своими серьгами и
повествующую о своем последнем круизе, и несносного мальчишку, жующего свою
жвачку у меня под офтальмоскопом, в то время как мамаша пересказывает мне
его школьные успехи. Все эти близорукие пациенты класса люкс, катаракты
модельного бизнеса, могущественные старческие дальнозоркости, идущие ко мне
потому, что меня показывают по телевизору, что я дороже всех и что звезды
шоу-бизнеса упоминают мое имя на светских приемах где-то между именами
бесподобного парикмахера и иглотерапевта нарасхват. Это дефиле богемы,
заполняющее мою приемную, огорчает меня, но как вернуться вспять? И налоги,
и аренда кабинета, и стоимость моего оборудования, и запросы клиники
вынуждают меня все выше поднимать цены, проводить все больше операций и
консультаций. И вот я, мечтавшая лишь о странах третьего мира и
развивающихся больницах, где я готовила бы выдающихся хирургов будущего, я,
надеявшаяся поделиться с африканскими детьми "Лазиком", этим сверхточным
лазером, разработанным мной и позволяющим оперировать самые глубокие слои
сетчатки, я трачу восемьдесят процентов своего времени на улучшение за
баснословные деньги зрения кучки избранных, которые вполне могли бы обойтись
очками или контактными линзами. Я часто стыжусь сама себя по вечерам, но чем
больше я работаю, тем меньше времени у меня остается на угрызения совести.
Половина восьмого. Сообщив самому знаменитому взгляду глянцевых
журналов, что, несмотря на проведенный курс лечения бетаганом, ее глазное
давление все еще превышает отметку в двадцать пять миллиметров ртутного
столба и что ее глаукому надо срочно оперировать, я отправилась в магазин за
ветчиной, маслом и нарезным хлебом для сандвичей Франка.
Припарковывая машину перед домом, я понимаю, что забыла купить сыр. Тем