"Дидье ван Ковелер. Явление " - читать интересную книгу автора

досье, ужиная арахисом из мини-бара и запивая его гостиничным виски.

Я просыпаюсь десять часов спустя от кошмара, со словно пронзенным
стрелой горлом. Выключаю допотопный кондиционер, прибираю измятые бумаги,
сосу пастилки от ангины. Приняв такой же, как и вчера, коричневый душ и
поборов ржавчину увлажняющим кремом, я облачаюсь в походный костюм и
спускаюсь вниз на поиски завтрака. Подогревающиеся на водяной бане тарелки с
классическим набором омлет - фасоль - пончики, в зале, забитом почтенного
возраста болтливыми дамами со значками на груди, приехавшими либо в составе
археологической группы, либо на олимпиаду по скраблу, вызывают у меня
приступ тошноты. Я переключаюсь на круассаны: они оказываются
полузамороженными, а кофе ничем не отличается от ржавого душа. Но я все же
утоляю утренний голод и выхожу на площадь Конституции. Несмотря на ранний
час, уже стоит удушающая жара, и от еще влажного после ночи асфальта
поднимается густой пар.
До моей встречи с отцом Абригоном остается около трех часов. Чтобы
убить время, я обхожу запруженную толпой туристов и окольцованную плотными
рядами машин площадь. Оглушительно гудя, грузовики, выбрасывающие из
выхлопных труб клубы черного дыма, стекаются со всех авеню, чтобы влиться в
пробку, за образованием которой устало наблюдает невозмутимо пожевывающий
спичку полицейский. Уткнувшись носом в бумажный платок, я искренне стараюсь
любоваться покосившимся собором, куполу которого сильно досталось во время
последнего землетрясения. Перейдя на теневую сторону улицы, я оказываюсь
перед неким подобием лагеря археологических раскопок под открытым небом,
втиснутым между зданиями двух музеев, куда набиваются толпы туристов. Я не
люблю музеи, не люблю развалины, не люблю групповые экскурсии и не люблю
солнце. Я возвращаюсь обратно. Много раз оборачиваюсь, неожиданно или как ни
в чем не бывало. Я чувствую, что за мной подсматривают, следуют по пятам,
словно кто-то угадывает мои передвижения, предупреждает мои дальнейшие
действия. Паранойя, разыгравшаяся вчера во второй половине дня, после
разговора с чиновником-развратителем, еще более усугубила ощущение
дискомфорта, преследующее меня после визита кардинала Фабиани, и
уверенность, что за мной наблюдают на расстоянии, что церковные шпионы
поставили меня на прослушку. Но это еще не все: я ощущаю, что кто-то
сопровождает каждый мой шаг, как если бы бинокль или оптический прицел
элитного снайпера постоянно брал меня на мушку.
Я вновь выхожу на проспект Шестнадцатого сентября. Напротив моего отеля
возвышается громада из дымчатого стекла с выложенной мраморными буквами
надписью "El Nuevo Mundo"*. Жажда прохлады и банальности заставляет меня
распахнуть дверь. Застыв на эскалаторе, освещаемом неоновыми огнями, я
оказываюсь в безликой атмосфере торговых центров, в микроклимате, неизменном
в любом уголке планеты, в этой единой схеме планировки пространства, в этом
делении часов, полов и возрастов на отделы, навязанные желания, предложения
в ответ на спрос; в свободной таможенной зоне, где различные страны
превращаются в места изготовления, где неповторимость сводится к этикетке,
ценность - к штрих-коду. Всякий раз, когда я бываю за границей на
коллоквиуме, семинаре и вытекающих из них увеселительных мероприятиях, я
ощущаю потребность скрыться от экзотики, фольклора и традиций, приходя за
этим в торговый центр.
______________