"Дидье ван Ковеларт. Вне себя" - читать интересную книгу автора

свидетелях, это уже подозрительно.
- Брижит!
Его коллега откликается на зов, подходит.
- Дом один по улице Дюрас, кажется, выходит на Фобур,[1] так?
- Сейчас пошлю кого-нибудь.
- Присядьте, пока мы все проверим.
Я киваю, немного растерянно: уж очень быстро и просто все получилось.
Направляюсь к ряду привинченных к стене пластмассовых стульев, но тут он
окликает меня:
- Кто-нибудь может подтвердить вашу личность?
Я задумываюсь.
- Хозяин моей квартиры. Это мой коллега, профессор Поль де Кермер. Он
пригласил меня во Францию для совместной работы и предоставил эту квартиру,
она досталась ему от матери, и...
- Так вы квартиросъемщик или гость?
- Все будет зависеть от результатов нашего сотрудничества... Если мы
решим продолжать исследования, думаю, что НИАИ начнет оплачивать мне
жилье...
- Вы знаете его телефон?
- 06-09-14-07-20.
Слишком уж гордо я это произнес, но все вспоминается так легко, без
усилий, и каждый раз это лишнее доказательство - пусть даже мне нет нужды
проверять свою память, а этим тоном отличника, отбарабанивающего вызубренный
урок, я рискую вызвать подозрения.
- Автоответчик, - говорит полицейский, передавая мне трубку.
- ...Оставьте сообщение после сигнала, - слышу я голос Кермера, - и я
перезвоню вам, как только смогу. Би-ип.
- Добрый день, Поль, это Мартин Харрис. Извините, что беспокою, но не
могли бы вы перезвонить мне немедленно, я сейчас в...
Рыжий полицейский поднимает глаза и кивает мне на прикнопленный к стене
листок, где указан номер телефона. Я диктую его автоответчику моего коллеги,
а потом добавляю тем же тоном в ответ на вопрос, который наверняка возник у
него при чтении последнего номера "Нэйчур":
- По поводу орхидеи-молота: подтверждаю, она действительно опыляется
тиннидеей, а не горитой.
Я возвращаю трубку полицейскому, который занят распечаткой моего
заявления и никак не реагирует. Я уже злюсь на себя: вздумал демонстрировать
свои познания, да еще так нарочито, что этот парень, чего доброго,
заподозрит подвох. И зачем - ведь до сих пор у него не было причин
сомневаться в моей искренности?
Мучительный страх скручивает желудок; я сажусь среди подростков,
которые перешептываются, хихикая, на своем непонятном языке. Появляется уже
знакомая мне Брижит, она подходит к трем скелетам слева от меня с каким-то
списком и телефоном в руках, жестом просит их ответить ее собеседнику, потом
берет трубку сама, слушает и говорит рыжему:
- Это не албанцы.
- А, черт! Что еще осталось?
- Белоруссия, Босния, Эстония... - вяло перечисляет девушка, водя
пальцем по списку.
- А чеченцы? - напоминает потерпевший, толстый мужчина в клетчатом