"Дидье ван Ковелер. Запредельная жизнь " - читать интересную книгу автора

лицом, вырвало мне на колени - он слишком поздно попытался зажать ладонью
рот. ("Простите его, мадам Лормо, это первый труп, который он видит".) Этот
инцидент ускоряет дознание и заключение. Смерть от естественной причины -
тело поступает в распоряжение родственников.


* * *

И вдруг я отключился. Словно ухнул в черную дыру. Мне показалось, что
на секунду, но оказалось, что полицейских уже нет. Я прозевал их уход. Где
же я был? Что произошло? Меня захлестнул страх. Только я начал привыкать,
осваиваться в новом состоянии, как вдруг это леденящее выпадение сознания.
Нематериальное существование, уже начавшее казаться естественным, неприятные
ощущения, связанные с отрывом от жизни, сменились чувством вечности, и вот
снова все поплыло. Две, три или пять минут пропали, для меня их просто не
было, а я-то уж решил, что эти заносы в прошлое кончились и я опять участвую
в действиях живых, в текущем времени. Если это первые неполадки,
предвещающие капитальную аварию, я предпочел бы, чтобы мысль пресеклась раз
и навсегда. Боже мой, мама, дедушка, если вы меня слышите, избавьте меня от
постепенного угасания. Я хочу сохранить ясность. Это все, что у меня
осталось.


* * *

У меня из рук вынули книгу, помыли мне колени, завернули меня в
простыню и унесли. Я хотел бы остаться в трейлере, но, очевидно, должен
следовать за своими останками, точно верный пес за хозяином: может, через
несколько дней я окончательно, включая душу и мысли, умру на мраморной плите
в нашем семейном склепе, как мамин Лабрадор, не пожелавший, вслед за отцом,
принять меня, сдох на ее могиле?
- Осторожно, не заденьте! - суетится Альфонс, когда меня проносят через
застекленную дверь с надписью "Запасной выход", выходящую на задний двор
магазина, к бассейну и складам.
Теперь, когда я спокоен за Наилу, мне хотелось бы очутиться рядом с
ней, когда она узнает новость. Сухое раздражение Фабьены мне тягостно, ее
мысли пачкают меня. Я слишком хорошо знаю, что означает моя смерть для моей
жены. Засветило наследство.
- Он читал "Грациеллу", - сокрушается Альфонс, с виноватым видом
потрясая моей книжкой, и, поскольку никто его не понял, уточняет: - Роман
Ламартина!
- Ну и что? - нетерпеливо спрашивает Фабьена, делая знак продавцам,
чтобы они не впускали клиентов.
- Это я ему подарил.
- Он умер не от этого, - обрывает его она, наклоняясь и подбирая водный
фильтр, который сбили мои ноги.
- Так и не узнает, чем там кончилось, - вздыхает Альфонс и засовывает
книгу в тот же карман, где лежат презервативы.
Подумай обо мне, Наила. Обо мне живом. Постарайся притянуть меня. Здесь
мне сейчас больше нечего делать. Не хочу видеть, что будет дальше.