"Дидье ван Ковелер. Запредельная жизнь " - читать интересную книгу автора

потихоньку, отрабатывать гаммы.


* * *

Я приземлился в Пьеррэ, в нашем саду, но гортензии стоят голые, большая
соседская ива исчезла - это другое время года, да и год не тот. Дедушка с
бабушкой уже переехали на Юг, сестра вышла замуж, для двоих дом стал велик,
и отец его продает. Новый владелец клянется, что оставит все как есть -
никаких переделок! - что дом ему нравится и так, обшарпанный, заросший
плющом, осевший, плохо отапливаемый. "Ей-богу!" - повторяет он через каждые
три фразы. Папа пожимает ему руку. Я, обливаясь слезами, обхожу на прощание
все комнаты, в последний раз зажигаю и гашу везде свет, закрываю все двери,
перекрестив каждую, - благодарю эти стены и прошу у них прощения. Новый
хозяин увидел, что я делаю, улыбнулся и снова обещал, что все останется в
целости и сохранности. Через полгода дом будет снесен, а от сада останется
только цифра на плане - номер земельного участка.
Мне навсегда запала в память влажная тишина большого жилища, все его
уголки, все краски, запахи прошлогодних яблок и задутых свечей. И теперь все
эти разрозненные ощущения собрались воедино, чтобы воссоздать дом и все, что
у меня с ним связано. Мертвые обретаются в эмоциях; разумеется, я не имею
оснований говорить во множественном числе, но это открытие, которое
подтверждается каждым новым воспоминанием, для меня великое счастье, и я
хотел бы разделить его с другими.


* * *

Вернувшись, я с трудом себя узнал. Расфуфыренный, при галстуке,
свеженький, с нарумяненными щеками и чуть подведенными глазами, мой труп
смахивал на нотариуса, явившегося в контору после веселой ночи в "голубом"
кабаре. Художники, создавшие этот шедевр, довольные собой, с достоинством
складывали инструменты.
За стеной слышен голос агента похоронной фирмы - он пришел утрясти
программу увеселений. Шелестят страницы каталогов, обсуждается цвет атласной
обивки, форма ручек и сорт дерева. Месье отличался хорошим вкусом - ему
подойдет полированный дуб. Наша последняя модель - "Версаль", медные или
латунные ручки, внутри обивка из гофрированного шелка, цвет на выбор,
свинцовая прослойка - пожизненная гарантия! Почему-то эта гарантия вдруг
выводит из себя отца, он обрывает гроботорговца и вопит, что я прекрасно
обойдусь сосновым гробом стандартного размера, который продается в магазине
Леклерка, а червям и подавно все равно, гоните в шею этого гнусного обиралу
с его "пожизненной гарантией" и оставьте моего сына в покое, все эти
выкрутасы мне его не вернут. Фабьена пытается его унять, уводит на кухню,
потом догоняет на лестнице агента, который вращает глазищами, как в немом
кино, просит его понять и извинить убитого горем отца и заказывает по
сходной цене модель "Трианон", без свинца, предусмотренную для жертв
массовых катастроф: крушений кораблей и самолетов, пожаров и прочее.