"Дидье ван Ковелер. Запредельная жизнь " - читать интересную книгу автора

* * *

Любопытная штука: отцовское горе меня обрадовало и сблизило нас с ним
так, как не случалось уже лет десять. Мне хотелось сказать ему спасибо за
это негодование, за Леклерка и "пожизненную гарантию", - сказать, что на его
месте я заорал бы точно так же, что я его люблю таким, какой он есть, и что
он заслужил пережить меня. Как ужасно, что я больше не могу ни с кем
общаться. Я бы так хотел поговорить с папой, с Альфонсом, с сестрой, которая
сейчас, наверное, мчится через Вогезы на мотоцикле, чтобы успеть к нашей
последней встрече... В приливе оптимизма утешаю себя тем, что это вопрос
времени: сейчас острая скорбь мешает им услышать меня, слишком свежа потеря,
а горе - плохой проводник, и мои сигналы тонут в помехах разливанного моря
слез. Когда же они свыкнутся с тем, что я мертв, то, наверное, смогут
поймать мою волну. Когда у них уже не будет моего тела, застывшего в своем
последнем земном облике, облике этого безмолвного нотариуса с кислой
улыбкой, они будут вынуждены сделать усилие, чтобы воскресить меня в памяти
и воображении, - вот тогда-то я смогу возобновить контакт. Как только надо
мной сомкнется земля, я оживу в них. Так я надеюсь.
А пока не стоит тратить попусту силы, будем просто наблюдать за ними,
ничего не упуская. Хватит того, что я проспал свою агонию, больше я ничего
лишаться не хочу. У меня странное чувство, что в некое заранее назначенное
место в потустороннем мире, куда теперь меня еще не пускают - держат в
ожидании, - мне необходимо прибыть полноценным. Приведя в порядок всю жизнь,
пересмотрев и разобрав все воспоминания. Взвесив все свои поступки и их
следствия, все, что я после себя оставил. Вероятно, я нахожусь в неком
преддверии, где положено разложить свои вещи, помыться, переодеться -
приготовиться к решающему кону... Вот только неприятно, когда не знаешь,
чего именно от тебя ждут. Или ничего не ждут? Просто позабыли в прихожей.
Как бы то ни было, но отныне, утратив физическое бытие, я присутствую в
мире лишь постольку, поскольку обо мне думают живые люди. Их мысли и
поступки имеют огромное влияние на мое настроение. Так, яростная вспышка
отца доставила мне радость, а практичность Фабьены, сторговавшей для меня
гроб по себестоимости, наоборот, огорчила - мне не пришлось насладиться ее
растерянностью, на что я мог вполне законно рассчитывать. Пусть бы моя
смерть хоть немного выбила ее из колеи. Застигла врасплох. Но Фабьена всегда
мгновенно применялась к обстановке и успевала все сделать загодя. Наши
новенькие визитки прислали из типографии за десять дней до свадьбы.


* * *

Пока на меня наводили марафет, Фабьена методично всех обзванивала.
Поставила в известность мэтра Сонна, банк, страховое агентство, мэрию,
ресторан, священника и главного редактора "Дофине либере". Она нашла верный
тон - теперь ее печаль звучит вполне натурально. Наблюдая ее бурную
деятельность, я как будто вместе с ней открываю одну за другой новые
перспективы, вижу, как она осваивается, проникается уверенностью, с каждым
шагом все прочнее утверждается в резко изменившемся положении, и у меня
возникает мысль - та же, что и у нее, только она еще не решается ее
сформулировать, - что, умерев, я наконец-то сделал что-то толковое. Говорю