"Вера Ковальчук. Младший конунг " - читать интересную книгу автора

стол", за которым сидели хозяин, его жена и сыновья, а также самые почетные
гости. По сторонам этого стола тянулись два длинных - до самого входа, вдоль
обеих стен, оставляя посреди пустое место - там зимой пылал очаг, обложенный
камнями. Дым, клубясь, поднимался к стропилам, а оттуда выходил наружу через
два больших волоковых окошка. Слуги ходили с блюдами мимо очага, им удобно
было греть мясо на огне и подавать гостям. Хильдрид уже привыкла, что здесь
правый и левый стол не различались по почетности, значение имела лишь
близость к хозяйскому креслу. Место Гуннарсдоттер было за правым столом,
недалеко от середины, но ближе к Адальстейну.
Она едва успела войти в залу, как ее заметили, и кто-то крикнул:
- Эй, Хильдир! С возвращением!
Хильдрид уже не спорила, когда к ней обращались, как к мужчине,
именовали мужским именем. Сперва путать стали британцы, ухо которых не
чувствовало большой разницы между женским "Хильдрид" и мужским "Хильдир".
Потом им начали вторить скандинавы. Вскоре после смерти Регнвальда многие из
тех, с кем она общалась, сталкивалась в жизни и даже ходила вместе в походы,
забывали о том, кто она на самом деле. Женщина привыкла. Ей и самой иногда
казалось, что в ней осталось немного женского. Порой естество давало о себе
знать, но в такие дни, прежде чем ложиться вместе с Альвом, она пила отвар
ромашки, собранной ранней весной - только головки и нераспустившиеся цветки,
называемые "пуговками"...
Только с Альвом, ни с кем другим. Этот воин преданно служил ее мужу
двадцать четыре года назад, и в бою постоянно следовал за Гуннарсдоттер -
охранял от опасности. Она видела в нем отражение воли Регнвальда, и порой, в
забытьи страсти, ей казалось, что она лежит рядом с супругом, слышит его
дыхание, чувствует его прикосновения.
Но рожать от Альва все равно не собиралась ни при каких
обстоятельствах. Потому и пила ромашку.
В пиршественной зале, как всегда, было очень шумно. Хильдрид заняла
свое привычное место на широкой скамье, у одного из столбов, подпирающих
крышу. По счету британского королевского двора изгнанница из Северной страны
сидела высоко, а с нею ее ближайшие сподвижники - Альв, Торстейн, Хольгер.
Слуги никогда не обносили ее блюдом, Адальстейн, которого она про себя
привычно называла конунгом, то и дело милостиво к ней обращался, словом,
Хильдрид Вороново Крыло, дочь Гуннара была здесь в чести. Не на что
жаловаться.
- Эй, Хильдир, подзадержался ты нынче! - крикнул ей через залу другой
уроженец Севера, дан Фроди. - Не расскажешь, в чем дело?
- Расскажу, - пообещала она.
Не стоило обращать внимание на его оговорку. Викингу так было проще.
Все-таки, женщина на кормовой скамье, у правила, женщина в кольчуге и при
мече на боевом корабле, более того, женщина во главе отряда воинов -
вопиющее нарушение всех традиций. Многих подобное нарушение приводило в
ужас. Им казалось, что ломается исконный миропорядок, вселенная начинает
крениться, небо вот-вот упадет на землю, и, заводя глаза к небу, они
вздыхали: "О, времена, о, нравы..." Для собственного спокойствия блюстители
традиций старались забыть о необычности Хильдрид, и обходились с ней так,
как привыкли со своими соратниками.
Остальные, в первую очередь воины отряда Гуннарсдоттер, просто не
обращали внимания. Какая разница? Главное, что она справляется с делом,