"Василий Павлович Козаченко. Белое пятно (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

по-настоящему, ощутимо прикоснулся к душе моего народа. Поэтому и должен
был поступить так: на душевность ответить душевностью.
Тогда эта старая крестьянка из маленького, затерянного в степной
безбрежности села Жабова стала для меня всем: высшим начальством, матерью,
родиной! Она олицетворяла в себе все самое святое, чем я тогда жил,
олицетворяла всех, кто боролся и страдал там, на фронте, и тут, в степи,
на бесконечных просторах этого "Белого пятна". И я передал в ее руки свои
главнейшие полномочия, будто в руки самого народа, ради которого и прибыл
сюда...
Когда я невзначай обмолвился, что, сидя целый день в конопле, видно,
пропитался ее запахом на всю жизнь, Микита признался:
- А мы догадывались... Еще утром, когда Оксанка забежала, я заметил,
что в конопле кго-то есть. Думал только, из полиции, чтобы за нашей хатой
следить.
- А почему должны были следить именно за вашей хатой?
- Да, верно, не только за нашей. Они тут за всеми следят. Как только
тебя прозевали?
- Не иначе потому, что вышел я к вам засветло. Не ждали уже... А почему
так зорко следят именно за вашим селом?
- Может, и не только за нашим... Но ведь случилось-то с этим Рихардом
где-то здесь, совсем близко.
- А что же случилось?
- Так убили же его вчера вечером!
- Это тот, который со мной в конопле лежал? Кто он такой? Кто его убил?
- Рихард?.. Да сам-то он только шофер. А возил шефа новобайрацкой
жандармерии Бухмана.
- Ну и чьих же это рук дело?
- Да кто его знает... Ловят... А убит совсем неподалеку отсюда.
Возвращались они из Солдатского по:елка вчера, когда уже совсем стемнело.
Этот Бухман, сьолочь, смелый, ничего не боится, даже по ночам рыщет.
Ну и... Видел я сегодня эту машину. Вот здесь, на дороге. Только
промчались они, значит, через Жабово, выскочили туда, на ровное, слышим,
взрыв какой-то. Даже стекла зазвенели. То ли гранатой, то ли чем-нибудь
другим, этого я еще не знаю. Машина вверх тормашками и сразу же
загорелась. Рихарда - насмерть, а Бухману хоть бы что. Постоял на дороге,
дождался, пока какая-то немецкая гашина появилась, остановил, Рихарда
подвез и уложил возле нашей конопли, а сам назад, в Солдатский поселок...
Помчался туда с немцами, а вскоре и заполыхало там.
- И кто же это сделал?
- Кго его знает, - покосился куда-то в сторону Микита.
- Ну, кто не кто, а уж что "Молния", так наверняка! - вдруг спокойно
сказала старуха.
- Много вы знаете! - недовольно буркнул Микита. - Лучше бы помолчали.
- А чего мне молчать? Кому же еще, как не "Молнии"?
- То есть, как - молния? - ничего не понял я.
- Да-а... - протянул неохотно Микита. - Есть туг якобы в наших краях
такая "Молния". Партизаны или подпочыцики, кто его знает!.. Где бы что ни
случилось, все сразу же: "Молния" да "Молния"! Вот как в сорок первом
было: Калашник да Калашник, так теперь "Молния".
- Мне бы сейчас напасть хотя бы на какую-нибудь искорку от этой