"Азамат Козаев. Ничей (главы из романа)" - читать интересную книгу автора

- Полуночник под носом, вот что! -
процедил Безрод. -Напируешься еще, на костях-то.
- С кем говоришь, Безрод?
Ишь обидел! Безродом обозвал! Смех один!
- Зубы не показывай! Ты им княжь, -
Безрод кивнул в сторону дружинных. -а мне - так просто нарочитый. А и
не всякому нарочитому голову склоню! Не мой ты княжь! Я тебе не
присягал, и покорности не требуй. Хорошо еще... - Безрод прикусил
язык, чувствуя что скатывается в пропасть.
- Ну!
- Не запрягал - не понукай. Опереди ты
ворожца - быть бы и тебе биту!
Слышать такое от человека, еле на ногах
стоящего, ну не смешно ли, не будь так дерзко? От такого или рассудок
теряют, бледнеют лицом, а рука сама тянется к мечу, либо великодушно
смеются и гордо удаляются. Княжь скрипнул зубами, побелел аж весь от
злости, рука стиснула черен меча, а дружинные, только поведи княжь
бровью, иссекли бы дерзкого в ошметки. Но княжь есть княжь, платить
погибелью человеку, ценой собственной жизни спасшего дружинного,
пусть и не твоего, нельзя. Княжь сморщился, вскинул голову, процедил
сквозь зубы:
- Пш-ш-шел вон, падаль! Отворите окна,
смердит!
Из палаты, вслед за княжем, вышли все.
Остался только Стюжень. Старик не мог уйти сам.
- Прилег бы. - Безрод подвел старого
ворожца к скамье.
- Смел ты, парень, да так, что и не пойму
смел или просто дерзок. Вроде и любить тебя не за что, а все едино
благодарствую. Тот парень не может - я скажу. А еще за ворожбой ущучу
- прибью насмерть. Падешь наземь - боле не поднимешься.
- А почем знаешь, что не ворожец? Может и
бил зря. Это мы еще глянем. Ты ли меня на ноги ставить будешь?
- Зазря не бьют бобря. Я воя с закрытыми
глазами от ворожца отличу. И пояс твой, коего и нет у тебя, мне не
помеха. Иди. А будешь ворожить - прибью.
Безрод, провожаемый не по-старчески
зоркими и ясными глазами, пошел прочь из терема. Премного странен
стал этот парень для старого ворожца, ему покорилось слово, его
послушали боги, но ведь не было в округе ворожца такой силы. Не было!
Уж старый Стюжень знал бы.
Безрод шел медленно и слушал только
себя. Раны ругались, шипели, жглись, а вои, встречаемые на пути,
отворачивались, бросали вслед обидное, уходили с дороги, будто и
впрямь смердел чем-то еще, кроме солона крови и праведного пота.
Вышел за ворота княжьего терема, в зарослях ракитника подобрал меч,
плащ, добрел до корчмы, по стеночке доковылял до каморки, не запаляя
лучины, рухнул наземь. Приходил Тычок, потоптался у каморки, да и
воротился восвояси ни с чем.
Утром Безрод встал тяжело,