"Михаил Эммануилович Козаков. Мещанин Адамейко " - читать интересную книгу автора

уже магазины, и последние покупатели торопливо уносили с собой различные
свертки, пряча их заботливо - от дождя и проворных рук малолетних
беспризорных - под полы пальто, в портфели или корзинки.
Возле каждого освещенного места, у каждой витрины и вывески торчали
нищие, инвалиды, уличные попрошайки и просто любопытные молчаливые люди,
неизвестно чего ждавшие у бемского стекла магазинов.
Верещал и мягко грохотал трамвай; уныло, и не веря уже в свой голос и
успех, выкрикивал вечернюю газету газетчик; изредка свистел пронзительно,
блюдя порядок, хозяин перекрестков и панели - постовой милиционер;
сторонился с опаской прохожий пробегавших совсем близко желтых
щупальцев-глаз хлюпающего по мокрой мостовой автомобиля.
Улица торопливо дышала.
Ардальон Порфирьевич, не торопясь, подходил к углу, чтобы свернуть уже
в ту сторону, где расположена была С-ская улица. Нужно было перейти на
противоположный тротуар, и, может быть, Адамейко это и сделал бы, если бы не
одно случайное обстоятельство, - впрочем, такое обычное на улицах всякого
большого города: на перекрестке, завернув моторный вагон на проспект, а
прицепной оставив еще на боковой улице, застрял, нетерпеливо звоня, трамвай.
Путь его - и всех прохожих тем самым - был загроможден испортившимся на
некоторое время грузовиком, почти поперек стоявшим на рельсах.
Ардальон Порфирьевич невольно остановился на углу. Мог ли он тогда
предполагать, что такое случайное и совсем обычное обстоятельство будет
иметь потом в его жизни такое важное и роковое значение?
Ардальон Порфирьевич мог бы, конечно, как и многие другие прохожие,
обойти сзади прицепного вагона и продолжать свой путь, но он никуда не
торопился и потому этого не сделал. На самом углу помещалась ярко освещенная
булочная-кондитерская, и у входа в нее, ежась под мелким дождем, шевелился
такой же кустик людей, как и у других магазинов. Неожиданно, но вначале -
без особого любопытства, взгляд Ардальона Порфирьевича остановился на двух
маленьких фигурках, вплотную приставивших свои лица к стеклу вторых входных
дверей. Стоя так, дети были защищены от дождя и ветра и были первыми, кому
выходящие из кондитерской могли бы оставить подаянием дешевую копеечную
медь.
Так оно и было в большинстве случаев, и нищие, стоявшие у первых дверей
на улице, не без основания могли ворчать по адресу этих двух маленьких
фигурок, получавших в первую очередь щедроты от сытых покупателей. Более
сильные, взрослые, давно бы могли отогнать детей от этого выгодного места, -
и они это сделали бы, если бы их не сдерживало присутствие одного человека,
молчаливо стоявшего неподалеку от витрины. В этом Ардальон Порфирьевич, и
сам убедился, наблюдая в случайную минуту обоих ребятишек.
Какой- то подвыпивший инвалид попытался занять "выгодное место" и
прогнать своих маленьких конкурентов, но в ту же минуту поодаль стоявший
человек о котором мы уже упомянули, быстро подошел к инвалиду, решительно и
не волнуясь оттащил его к первой входной двери, и Ардальон Порфирьевич
услышал, как он коротким придушенным баском сказал:
- Детям - первый пропуск! Известно, законом даже...
- Зак-о-ном? А ты что, - инспектором над ими приставлен?
- Справедливость! - И он опять вернулся к своему прежнему месту у
витрины.
- Дитячий супчик! - кивнул в его сторону инвалид, подходя к стоявшему