"Михаил Эммануилович Козаков. Полтора-Хама " - читать интересную книгу автора

вначале столь явно, что вскоре, - когда военрук Стародубский уже
распрощался, - Александр Петрович принужден был объяснить юноше свое
знакомство с военруком, а нам остается только воспользоваться этим
объяснением, чтобы не оставаться в долгу у нашего читателя. - Вы не ожидали,
Юзя? - говорил Вертигалов. - Непонятно? У меня, голубчик, можно теперь кого
угодно встретить: в такую жару все хотят обуть свои потные ноги в легкие
туфли. Чем хуже всех этот самый Платон Сергеич, а? Чем? Он хоть и капитан,
говорят, и военрук теперь, но, как сами видели, - военной формой отнюдь не
дорожит и ходит почти всегда в цивильном. Он пришел ко мне, конечно, чтоб
заказать туфли, но мы разговорились (я ведь умею разговаривать, а?), и после
того раза - сегодня уже четвертая встреча. Персонажик он для романиста! -
закончил неожиданно Александр Петрович. - Типик, скажу я вам!...
Пожалуй, можно было согласиться с мнением Александра Петровича, но
вначале, когда только Юзя появился на террасе, присутствие там Полтора-Героя
его только удивило и - в первую же минуту - нахлынуло воспоминание о
последней встрече с Нюточкой и о неожиданном свидетеле этой встречи,
казавшейся сейчас нескромной, даже тайной. Застенчивость овладела на
некоторое время юношей, и он что-то несвязное пробормотал в ответ на
приветствие Вертигалова.
Но последний, не замечая этого, спешил уже выполнить свои задачи
вежливого хозяина:
- Вы не знакомы? Напрасно. Это - Юзя: мой друг и великолепный юноша...
А это - Платон Сергеевич Стародубский... Отлично. А теперь, Юзя, садитесь
вот сюда (он усадил его рядом с собой), можете читать московскую газету -
вот она, а мы с Платоном Сергеичем закончим нашу беседу. Правда?
- Безразлично: ни я вас, ни вы меня не переубедите! - широко улыбнулся
Полтора-Героя , показав белую дужку ровных, прямых зубов.
Юзя со своего места украдкой посмотрел на военрука: зеленые из-под
мохнатых темных бровей глаза спокойно и с едва уловимым любопытством
смотрели на подвижное лицо Александра Петровича и изредка бросали осторожный
короткий взгляд на Юзю, не понимавшего еще, какую именно беседу он невольно
прервал своим приходом. А что он прервал ее - в этом тотчас же убедился.
- Во всяком случае, - сказал Вертигалов, обращаясь к Полтора-Герою , -
расскажите нам то, что вы хотели привести в подтверждение вашей спорной -
для меня, повторяю, спорной! - мысли. Приход Юзи вам не помешает, Платон
Сергеич, а?
- Нисколько.
- А ну, ну, - мы слушаем! - нетерпеливо сказал Александр Петрович и с
шумом пододвинул свой табурет в сторону гостя.
- Чего-либо особенного и интересного я вам не собираюсь рассказывать! -
усмехнулся Полтора-Героя . - Это всего лишь бытовой штришок, не больше, но,
правда, он не будет лишним для нашего сегодняшнего спора. Ну, так я вам
начал уже рассказывать, Александр Петрович... Иду это я по здешнему базару.
Остановился у воза одного из мужиков, продававшего скороспелые яблоки, -
решил купить несколько штук. И тут же невольно заметил того, кто будет, как
говорят романисты, "героем" моего рассказа.
- Занятно! - разгоралось любопытство у Вертигалова, и Юзя вместе с ним
внимательно вслушивался в слова Полтора-Героя .
- Это был, - небрежно покуривал тот, - это был долговязый худой паренек
лет шестнадцати-семнадцати. Лицо у него было изрыто оспой, подбородок