"Михаил Эммануилович Козаков. Полтора-Хама " - читать интересную книгу автора

месте уездного струпа - вызревает, чтобы потом выбросить из себя свежее семя
жизни.
Юзя верил и знал, что с годами придут сюда и новые люди: они будут
крепить, жать уездную вязкую топь, они камнем придавят вековую вязь рыхлой и
слепой жизни - тем самым камнем, что вынут из упорной кремлевской стены, как
Адамово ребро, давшее, в неумирающей легенде, для Земли вторую человеческую
жизнь.
Так будет.
Будет, непременно будет - его веру в это теперь никто не смог бы
поколебать.
И когда думал так, не испытывал, однако, полной радости, потому что
воровски уносила ее куда-то всегдашняя спутница-мысль, вгнездившаяся в него,
Юзю, вместе с тяжелой болезнью: будет все это, но не будет, его самого -
Юзи.
Он говорил Вертигалову:
- Тэбэцэ у меня - а как хочется жить: двести, пятьсот, тысячи лет жил
бы - как Солнце, как Земля!
Но сам уже - из-за больной, почти навязчивой мысли - боялся и этого,
казалось бы, бесконечного срока, который одна только фантазия могла даровать
его жизни. Он знал: смерть потушит Солнце - вытлеет оно, смерть потушит и
его, Юзю - огарок. Но без Солнца Земля станет газом, Земля - Ничто, а без
него Земля своим солнечным глазом будет смотреть еще на тысячи столетий
чьей-то неостановленной жизни.
Кто будущий последний человек? Кто последний?
...Есть где-то Россия - настоящая, незнакомая, обвившаяся человеческой
чешуей вокруг мшистых упорных стен московского кремля, и есть след ее -
ушедшей, поднятой в разлом.
К первой - далекой - потянется с дыровских задворок Александр Петрович
Вертигалов, а он, Юзя, останется здесь -калекой на паперти.
- Знаете, - говорил Александр Петрович, - нужно уметь уходить! Так же,
как нужно уметь в жизни хорошо слушать, умно молчать и совершенно беззаботно
смеяться. Уйду, обязательно уйду - сумею!
А Юзя останется: чахнет тело, каждое утро на носовом платке глаз
находит сгустки уходящей отравленной крови, на кровати дома тлеет в той же
болезни старенькая мать - низенький тонкий огарок.
И это - жизнь!

ГЛАВА ШЕСТАЯ. Дыровское яблочко

Приближаясь к вертигаловской террасе, Юзя знал уже, что у Александра
Петровича кто-то сидит: с террасы в комнаты долетал густой гудящий басок, и
он показался вдруг Юзе знакомым. Однако кому принадлежал этот голос, - Юзя
никак не мог вспомнить - до тех пор, пока не увидел его обладателя. Его же
никак не ожидал встретить в этом доме.
- Пожалуйте, пожалуйте, Юзя! - приглашал его обернувшийся на шаги
Александр Петрович. - Вы так долго не были, что я даже соскучился по вас.
Юзя шагнул на террасу и тотчас же увидел того, кому принадлежал густой
гудящий голос: на перилах террасы, сильно наклонив туловище вперед, с
папиросой в зубах - сидел Полтора-Героя.
Его присутствие здесь вызвало у Юзи изумление, и, очевидно, оно было