"Михаил Эммануилович Козаков. Полтора-Хама " - читать интересную книгу автора

- Ты с ума сошел, извозчик! - обиженно вскрикнул молодой человек и,
словно ища сочувствия, недоумевающе посмотрел на носильщика. - Подтвегди ты
ему, голубчик, что больше нет пассажигов: ему некого будет везти!...
- Окромя его, еще Никита был сегодня да Янкель у поезди - так те уже в
город уехали... - не отвечая на вопрос, притворно-уныло пожал плечами
носильщик. - Вы, барин, один, да и он, выходит, как бы один...
- Барин одного себя сосчитал. А, Василь? Снимай чемодан... вот так.
- Заговогщики... - брезгливо поморщился молодой человек. - Хищная
пговинция. Ну, четыге рубля?
- Нет, - сказал Сендер и взялся за вожжи.
- Еще полтинник.
- Прощай, Василь... Эй, вы ходуны мои, ходунчики!
- Эй! Остановись! Получай пять...
Сендер остановился и обернулся к приезжему:
- Согласны, барин?
- Согласен.
- А на что согласны, барин? - серьезно и как будто даже озабоченно
спросил Сендер?
- Пятегку даю.
- Так я же шесть просил!
Молодой человек был в отчаянии; он робко и заискивающе смотрел на
носильщика, который, кстати сказать, не понимал теперь, чего хотел Давид
Сендер.
- Голубчик, носильщик! Скажи ему, что говоил про пягегку!
- Вроде... - согласился тот.
И тихо добавил, махнув угрюмо рукой:
- Давайте, барин, сейчас его цену да езжайте. Лошади у него получше
других.
- Даю!... - истерически выкрикнул молодой человек и схватился рукой за
карман.
- Семь? Невже, барин, семь даете? - насмешливо улыбался издали холодный
голубой глаз, упрямо засевший в круглом буром лице извозчика.
- Как?! Семь уже?! Да что ж это тут у вас - разбой?! Ты что,
смеешься?...
- Семь да рубль на водку, - коротко засмеялся Сендер и ударил кнутом
пыльное кожаное сиденье.
- Тьфу! - плюнул озадаченный носильщик.
- Что ж это?... Что ж это такое?... - смотрело на него жалкое, как
будто похудевшее в одну минуту, желтое лицо с ребячески маленьким носом, на
котором еле держались теперь четырехугольные стеклышки пенсне. - Меня ведь
ждут там... я могу жаловаться, но я не такой...
- Ша! - сердито вдруг отозвался Сендер. - И за пятнадцать не повезу.
Порожняком поеду, чтоб не было моим лошадям обидно такого пассажира везти!
Обязан я возить? Не обязан: я не земский ямщик, а сам себе барин. Не
нравитесь вы мне - и все тут.
И прежде чем молодой человек успел ответить, Давид Сендер дернул
вожжами, и пара застоявшихся почти галопом понесла его к тракту.
С тех пор прошло много лет. В короткий, полукруглый ус вошла седина, и
стал он, вместо русого, сивым - чуть светлее мохнатой оттопыренной брови,
убыло озорство, но своенравным как был Давид Сендер, так и остался.