"Тамара Богдановна Кожевникова. Небо начинается с земли (Фронтовые записки) " - читать интересную книгу автора

как бы ни был в бою изранен самолет, но если его еще можно отремонтировать,
то на это отводится обычно только одна ночь.
Кроме восстановления поврежденной в бою техники мы производим так
называемые доработки - это не что иное, как устранение просчетов, допущенных
при конструировании самолета.
Некоторые силовые узлы и балки "Аэрокобры" слабы и в воздушном бою не
выдерживают больших перегрузок. То, что не сделали американцы на своих
заводах, мы доделываем в полевых условиях.


* * *

На аэродроме становится с каждым днем все тревожнее. Противник
подбрасывает резервы, продвижение наших войск приостановилось, а на
александрийском и криворожском направлениях ему удалось даже потеснить наши
передовые части.
1 ноября меня срочно вызвали в штаб армии к главному инженеру.
- С доработками дело плохо продвигается. В дивизии полковника Печенко
еще и половины не сделано, - сказал он устало, положив перед собой руки. -
Ему нужна помощь, и немедленная... Инженер у него там опытный, воюет с
начала войны, а доработки организовать не смог, - досадует главный.
Пытаюсь как-то защитить коллегу, говорю о наших трудностях. Не хватает
даже самых необходимых материалов, работаем в темноте, ночью, прямо на
стоянке. Начались холода... Но генералу все это известно и без меня.
- Отправляйтесь туда и помогите, - приказал генерал. - Надеюсь, что
скоро закончите это дело.
- Есть, отправляться, - ответила я и повернулась к выходу.
- Подождите... На чем решили добираться? Самолетом нельзя, нет погоды,
а по дорогам не проехать - развезло совершенно.
- Пойду пешком, товарищ генерал, - отвечаю. - Дело-то не терпит.
- Легко сказать, пешком... А вам приходилось по такой грязи идти
тридцать километров?
- Как-нибудь к утру доберусь, - ответила главному и, положив карту в
планшет, не теряя времени, отправилась в путь.


* * *

На разбитой дороге ни души. Тишина. Лишь холодный осенний косой дождь
хлещет по лужам. Идти очень трудно... Начали сгущаться сумерки, стало
одиноко и тоскливо. Иду, с трудом вытаскивая сапоги из грязи.
Впереди на дороге показался угловатый силуэт. Приближаюсь и уже
различаю грузовик. Застрял бедняга. Прохожу мимо - и вдруг:
- Куда тебя несет в такую непогодь, да еще на ночь глядя?
Заблудишься! - кричит мне вслед шофер. [29]
Я остановилась.
- Иди садись в кабину, - приоткрыл он дверцу. - Вот забуксовали - не
вылезешь, да и груз - снаряды, не бросишь. Скоро напарник придет с хутора,
мы здесь по очереди караулим. Пойдешь со мной на хутор, переночуешь там.
Дело говорю.