"Людмила Козинец. Я иду!.." - читать интересную книгу автора

почувствовал тяжесть в руках. Расцепив веки. Я держал в руках
привидевшуюся мне бутылку и коробку сигарет!
Я отвинтил пробку, даже не успев осмыслить всю дикость появления
желанных предметов здесь, в сердце непроходимого леса. Когда я хватил
добрый глоток джина и на мгновение задохнулся, индейцы сдержанно
заулыбались, поглядывая на невозмутимого старика с любовной гордостью.
А старик оставался спокойным, и в этом спокойствии почудилось
неземное величие. Я ничего не спросил: не знал, как спросить.
Они ушли. А я долго сидел, прихлебывая джин, затягиваясь
сигаретой, бездумно глядя в небо, в ненавистную сельву.
Я не запаниковал. Я просто не поверил. Сработало жесткое правило:
не торопиться. Не торопись. Тихоня Тим. Выздоравливай. А там
разберемся в этих индейских фокусах.
Индейцы обходились со мной жалостливо. Разговаривать мы не могли,
но часто кто-либо приходил ко мне, садился рядом, улыбался и кивал,
угощая фруктами и орехами. Лучшую рыбу тащили они моей хозяйке, лучшие
куски редкой добычи. Мне все они казались на одно лицо, их варварские
имена я вообще не пытался запомнить. Откровенно говоря, я уже мог бы и
уйти - по моим расчетам до большей реки около сотни миль, на реке же
всегда есть люди. Но меня держала тайна старика.
Помог случай. У моей хозяйки кончилась соль. Она грустно повертела
в руках красный горшок, в котором обычно хранилась соль, и побежала к
соседке. Как я понял, соседка ей ничем помочь не смогла. После долгих
и шумных совещаний пять-шесть женщин, прихватив посудины, потопали
гуськом туда, где высился странно безлесный для этих мест холм.
Почему-то обмирая, я пополз за ними. Женщины шли весело, болтая и
смеясь.
Они остановились у подошвы холма, трижды поклонились черному
отверстию пещеры и запели забавную песенку.
Из пещеры вышел Отец. После небольшой суматохи и уважительных
приветствий старик уселся на землю. Перед ним полукругом расположились
женщины. Все группа замерла на минуту. Потом женщины подхватили
заметно потяжелевшие горшки, поклонялись старику и двинулись в
обратный путь. Я заполз поглубже в кусты. Женщины прошли мимо, и я
разглядел в горшках насыпанную горкой крупную, чистую, розоватую соль.
А если я захочу луну с неба!
Неделю я ломился сквозь языковой барьер. Но и проломившись,
выяснил немного. Кто этот старик? - Отец. - Чей? - Всех. - Как он
делает свои чудеса? - Не знаем. - Он может сделать все? - Нет. Только
вещь. - Какую? - Любую. - А если он не видел ее никогда? - Надо, чтобы
видел тот, кто хочет вещь. - Старик всем девает нужные вещи? - Да. -
Почему он не сделал вам много денег, золота, ружей, виски? - Нам это
не нужно. - Откуда он взялся. Отец? - Раньше был другой Отец. - Потом
умер. Стал этот. - Как стал? - Старый Отец научил нового. - Научил?! -
Да. - Он и меня может научить?
- Нет. - Почему? - Ты не будешь Отцом. Ты уйдешь. Ты чужой. -
Зачем же ты делаешь острогу, попроси Отца, - он даст новую и лучшую. -
Стыдно лениться.
О! Вот он, мой шанс. Я должен заставить старика научить меня. Он -
как дитя. Обмануть, запугать его - легко. А ух тогда... И перед моим