"Людмила Козинец. Я иду!.." - читать интересную книгу автора

узнал одно местное наречие. Она говорила на нем плохо, я еще хуже.
Отчаявшись, она сказала:
"Я позову Отца".
И я провалился в небытие, успев удивиться ракушечному браслету на
ее руке. Ракушечный - так далеко от океана.
Я бредил. Спал. Бредил. Спал. Лихорадка истрепала меня вконец.
Часто прохладная рука женщины осторожно поднимала мою голову, у рта
появлялась чаша с коричневым тяжелым напитком. Я покорно глотал отвар,
угадывая в нем неизбывно горький вкус хины.
И пришел день, когда я понял, что выкарабкался. Кажется, поживем
еще. Тихоня Тим?
Выполз я на солнышко, постоял, унимая дрожь в коленях. А потом сел
и блаженно закрыл глаза. А ведь и вправду выкарабкался. Судя по тому,
что зверски хочется курить. И - еще бы рюмку виски, нет, лучше джину.
Рот заполнился слюной, когда я представил себе смолистый можжевеловый
аромат и острую прохладу лимона. Немножко сахару и лед... Дьявол! Я
открыл глаза. Напротив меня сидели мои спасители - индейцы, человек
пять. Мой взгляд невольно задержался на лице одного из них: теплой
тьмой мерцали на нем большие добрые глаза. Они смотрели прямо в душу,
взвешивая и оценивая. Мне стало жутко, захотелось взъерошиться. Я
вдруг ощутил себя собакой, которая вынуждена отступать перед твердым
взглядом, поджав хвост и припадая к земле, но все же ворча и
огрызаясь.
Человек этот был стар и блистательно сед. И бесстрастным было его
удлиненное, изрезанное обильными морщинами лицо.
И уловил я атмосферу глубокой почтительности вокруг этого
человека. Один из индейцев обратился к нему: "Отец..."
Он оборвал фразу движением руки и продолжал рассматривать меня.
Затем спросил на плохом английском:
- Что нужно белому человеку?
Я растерялся.
- Мне... ничего не нужно. Я не к вам шел, как попал сюда - не
знаю. Где я?
- Тебя нашли мои люди. Ты болел. Совсем плохо.
- Мне и сейчас не лучше. Доктор тут есть где-нибудь поблизости?
- Доктор нет. Доктор не нужно. Говори - что нужно?
Я засмеялся. Вопросик! Что нужно! Так спрашивает, будто предложит
сейчас на ладони все, что мне пожелаете.
- Эх, Отец, мне б сейчас стаканчик джина и "Данхилл".
- Что есть: стаканчик джина и "Данхилл"?
А серьезен-то как! Что ж мне, рассказывать ему, как выглядит джин
и сигареты?
Старик укоризненно покачал головой и вразумляюще, будто уговаривая
ребенка, сказал:
- Какой! Не говори - думай, думай... Какой - большой, маленький,
железный, горький... Какой? Думай! Я утомленно закрыл глаза. Из
пепельной тьмы вдруг выплыла плоская красная с золотом коробка
"Данхилла" и четырехгранная бутылка, на этикетке которой красовался
важный бифитер.
Потом я уловил какое-то новое ощущение: что-то изменилось, я будто