"Людмила Козинец. Пансионат" - читать интересную книгу автора

хлеба, ни обуви, а сидят на шее у народа. Это фашизм, дорогой мой. Лидерам
мятежа Творцы были опасны, поэтому они натравили на литераторов и
художников полуграмотную толпу, которой всегда кажется, что у Творцов
легкий жирный кусок и непыльная работенка. Мне думалось, что подобные
исторические ошибки учтены и повториться не могут. И вдруг вы...
- Ну исторические ошибки всегда повторяются. Между прочим, бунт
прокатился и стих, ну и что? Через десять лет в той стране снова было полно
писателей и живописцев.
- Вы говорите странные вещи. Мало того, что погибли люди, ведь погибли
миры! Каждый Творец - это мироздание, он неповторим. Физический закон
может, в принципе, открыть любой ученый, но никто не сможет написать точно
такую же музыку...
- А если ее и писать не стоило?
- Что?!
- Вы, метр Тиль, простите, наивны. Вы что же, полагаете, будто любое
произведение искусства ценно?
- Конечно!
- Ну, допустим. Но при условии, что это именно произведение искусства,
а не штукарство. И вот происходит странная вещь: вдруг некую поделку
объявляют верхом совершенства по соображениям, к искусству никакого
отношения не имеющим...
- Как это?
- Не увлекайся спором, Тиль,- выразительно взглянул на друга Дан.-
Объявляют, случается, этому и мы были свидетелями. Тут доктор прав.
Технически это не очень сложно: организация положительных откликов прессы,
благосклонное внимание генералов от литературы или изобразительных
искусств, какая-никакая премия... А потом произведение становится
хрестоматийным, и никому уже в голову не приходит сомневаться в его
достоинствах. Проходят годы. Творение либо почиет естественной смертью,
либо его с треском ниспровергают, как несостоятельное, либо... все остается
по-прежнему. Самое страшное, когда вот такая поделка становится неким
эталоном и долгое время тормозит появление всего, что мало ей подражает. Я
правильно понял вашу мысль, доктор?
- Да, метр Дан. И логически продолжая эту мысль, вы должны
согласиться, что такая практика чрезвычайно распространилась. Как
естественное следствие появились назначенные, объявленные гении и классики.
В ваших же кругах над ними потихоньку подсмеиваются, анекдоты рассказывают,
но для огромной массы народа, вынужденного ориентироваться на официальное
мнение, они - гении. И народ вкушает их "творчество", приобретая дурновку
сие, узость мышления, догматизм, нетребовательность и невзыскательность...
- Подождите. Вы сказали "официальное мнение". Позвольте возразить.
Разве где-нибудь было напечатано: "Такой-то есть гений. Чти его!"?
- В общем, было. Не так впрямую, не в лоб... Но возьмите хотя бы самый
простой школьный учебник литературы. Подбор имен говорит сам за себя.
Формируется примерно такой стереотип: раз уж писателя в школе проходят,
значит... Что для вас эссеист Ронти или критик Тук? Взбалмошный сосед или
скучный старикан, всего лишь. А для меня, человека не вашего круга, они -
профессионалы, призванные разъяснить мне, темному, достоинства и недостатки
произведений Творцов. А уж как они это делают, вы знаете лучше меня. И я
вынужден полагаться на их мнение, поскольку заведомо известно, что они