"Людмила Козинец. Пансионат" - читать интересную книгу автора

спецдопуску. Бред, ахинея - мне нужен спецдопуск к книгам моей страны,
моего народа, вообще к любым книгам! В хранилищах рангом пониже сильно
позаботились о моем умственном целомудрии: в этой самой классике - дыра на
дыре. Что-то не сохранилось, что-то и не велено было беречь, а наоборот -
изъять навсегда и порезать в лапшу. Да и откуда я знаю, что искать и где?
Опять же, я не специалист. А в учебниках, которые составили для меня
специалисты, этих старых авторов - два десятка. И знаете ли, при ближайшем
рассмотрении выясняется, что и они стоят в вашей же шеренге, ну, может,
правофланговыми. Вы и классику под себя подладили, перекрыв людям доступ к
тем книгам, которые в вашу схему не вписываются!
- Вы делаете честь метру Ядрону, - вкрадчиво сказал Дан.
- Что?! - Доктор даже вздрогнул.
- Ну, если вы ставите его в одну шеренгу с классиками...
- А, - понял доктор и рассмеялся. Потом продолжил: - Это про книги. А
с живописью еще хуже. Как я могу приобщиться к классике? Повесить на стенку
полотно Лециуса?
- А вы знаете, сколько это стоит? - с веселым ужасом спросил Дан.
- Вот, вот... Но Лециуса я хоть в музее видел. А Цициртан? Все его
полотна в музеях по ту сторону океана, куда мне никогда не попасть.
- Почему же, можно поехать туристом...
- А вы знаете, сколько это стоит? - доктор вернул Дану вопрос.- Так
что если я желаю облагораживаться искусством, то вынужден смотреть либо на
плохие репродукции, да еще и подобранные для меня заботливым цензором, либо
на полотна в наших музеях, а на них мне смотреть не очень хочется. Выбора
вы нам не оставляете. Не могу же я сам для себя писать...
- Кстати, а вы не пробовали? - голос Дана был полон участия.
- Бог миловал... Я как-то привык думать, что это даже не профессия, а
миссия. Служение...
- Ну конечно, доктор, милый вы мой! Вот именно, миссия!
- Миссия-то она миссия, да вот миссионеры мне не понравились при
ближайшем рассмотрении.
- Доктор, ну не будьте занудой! Что ж нам теперь всем в монахи
постричься? В общину Серых Братьев? Почему служение искусству - обязательно
святость поведения, чуть ли не схима?
- Обязательно, метр Дан. А иначе - это разврат души. Или шкурничество.
При этих словах Дан метнул настороженный взгляд на Тиля. Художник
побледнел и положил руку на сердце, стараясь сделать это незаметно. Дан
разозлился и довольно грубо заметил:
- Слушайте, доктор, а отчего же вы в таком случае возитесь со столь
нелюбезными вашему сердцу Творцами? Ну, погрузили бы всех в фургоны и - до
ближайших рвов. И дешевле и эффективнее. Тем более что ни хлеба, ни обуви
они не производят, а все остальное, по-вашему, людям не нужно. Или
негуманно? А то, что вы с ними сделали,- гуманно?
- Это провокация,- с достоинством парировал доктор.
- Конечно,- сразу же согласился поэт.- Конечно. Никаким другим словом
нельзя назвать то, что вы здесь делаете. Провокация.
- А знаете,- неожиданно улыбнулся доктор, - в медицине есть такой
метод диагностики-провокацией. Доводят болезнь до обострения, а уж потом,
по ясной картине, лечат.
- Много?