"Иван Козлов. В крымском подполье " - читать интересную книгу автора

маленьких пацанов, боюсь простудятся. Да вам и самим стекло понадобится.
Мне понравилось, что Ларчик заботится о стеклах, когда неизвестно,
будет ли цел завтра дом. Видно, вывести его из равновесия не так легко!
Когда он ушел, я сказал Лидии Николаевне:
- Получше прощупайте этого Ларчика, познакомьтесь с его женой,
посмотрите, как они живут и что за люди. Если парень надежный - используем
его. Другого выхода у нас пока нет. Придется пойти на риск, ничего не
поделаешь.
- Хорошо, разузнаю все, - ответила та.
- Давайте твердо держаться в соответствии с новым нашим положением. Ты,
Клера, должна называть меня только "папа" и на ты. А вы, Лидия Николаевна,
называйте меня просто "Петя", а я вас "Лида", и тоже на ты. Смотри, Клера,
не сбивайся, не проговаривайся, а то могут получиться большие неприятности.
У Сироты я достал все, что нужно. Уже смеркалось, когда я, потный,
усталый, нагруженный стеклом, гвоздями, инструментом и четырьмя бутылочками
портвейна, вернулся с "дежурства". У нас сидели "Семен" с "Машей" и
рассказывали, как устроились на своей новой квартире.
Хозяева их - в прошлом богатые люди - имели прибыльные огороды, им
принадлежал чуть ли не весь квартал, застроенный теперь этими маленькими
домиками. Они ждали немцев, надеясь, что к ним вернется земля.
- Уток и кур откармливают, - сказала "Маша". - Готовятся фашистов
угощать.
Клера привела Ларчика. Мы познакомили его с "Семеном" и "Машей". Увидя
бутылки, Ларчик просиял.
Позвали хозяйку. Но та, видимо, действительно решила до конца войны
сидеть в щели. Она даже ночевала там. Это было нам очень кстати: никто не
мешал устраиваться.
Пользуясь отсутствием посторонних глаз, мы быстро перенесли все
необходимые для подполья вещи к себе на квартиры. Вино Ларчик закопал в
курятнике. Часть денег взял "Семен". Триста пятьдесят тысяч рублей мы с
Лидией Николаевной уложили в ящик и под видом "мануфактуры" вместе с
Ларчиком закопали у него в сенях, в земляном полу. На это место поставили
большую бочку с квашеной капустой. Чтобы окончательно уверить Ларчика, что в
закопанном ящике содержится мануфактура, я дал его жене несколько метров
ткани для ребятишек и сказал: "Если нужно будет, дам еще".
Через Ларчика я познакомился и со вторым нашим соседом - Василием. Боец
истребительного батальона, он находился на линии обороны на горе Митридат и
должен был эвакуироваться вместе с частями Красной Армии. Василий просил нас
позаботиться о его семье, которая оставалась в городе, и мы обещали это
сделать.
Немец бомбил Керчь почти непрерывно, но боя еще на было слышно. Только
10 ноября мы явственно услышали отдаленную канонаду и увидели вспышки огня.
Сирота оставался в городе до последнего момента. Я все время держал с
ним связь и получал информацию о положении на фронте и в городе.
15 ноября я случайно столкнулся с ним на улице недалеко от горкома.
Немцы были уже в Камыш-Буруне и обстреливали город из орудий и минометов. За
горой Митридат, совсем близко, шел бой с пехотой противника. Сирота был
очень встревожен. Он оглянулся по сторонам и незаметно кивнул мне. Разговор
с секретарем горкома на улице - грубейшее нарушение всех правил конспирации,
но что было делать! Явочная квартира моя была к тому времени совершенно