"Евгений Козловский. Маленький белый голубь мира (история с невероятной раз" - читать интересную книгу автора

Александрович припомнил, как однажды ночью, еще прежде Лариски, в комму-
налке, обнаружил на себе клопа и сидел на кровати до самого восхода с
зажженным светом, затравленно оглядываясь на стены, а наутро тело пошло
волдырями, не клопиными, конечно - нервными; как тут же вызвал санэпидс-
танцию, а потом недели две поливал углы аэрозолями и спал при электри-
честве!
Было уже часа четыре утра. На улице посерело, но не настолько, чтобы
при всех этих случившихся поблизости убийствах (или почти убийствах)
предпринимать сомнительное путешествие сквозь кусты к деревянному скво-
речнику, и Иван Александрович, выйдя, пристроился прямо к стенке. Но
чуть загромыхала по гулкой фанере мощная его струя - где-то рядом, в
кустах, зашуршали, завозились, зазвучал неразборчивый девичий щебет, и
Иван Александрович понял, что спугнул парочку. Он прекратил и пошел в
обход домика, но и влюбленные не остались на месте и через десяток се-
кунд столкнулись с Иваном Александровичем нос к носу!
Некстати он сюда приехал, некстати.
8
Как три дня назад стройка - квартира на Белорусской предложила Ивану
Александровичу возможность поупражняться в метафорическом мышлении: чер-
ные дыры-щели в полках, образовавшиеся на местах вынутых Ларискою и уне-
сенных книг, были подобны провалам от вышибленных зубов до полусмерти
избитой, собственно, уже издыхающей семейной жизни. Однако, не все свои
книги забрала Лариска - только специальные, срочно надобные для диссер-
тации, да и добрая половина тряпок висела в шкафу, поджидая хозяйку.
Едва добравшись из Домодедова и убедившись (а надежда на обратное жи-
ла до самого последнего мига в Иване Александровиче), что Лариска домой
не вернулась, он засел за телефон и начал обзванивать подруг, - безре-
зультатно. С последним отчаянием, потому что чувствовал в этом звонке
определенное унижение мужского своего достоинства, набрал Иван Александ-
рович, наконец, и номер ларискиных родителей и услышал сочувственный го-
лос тещи: Ванечка! Уже прилетели! Что вы! - мы и на порог ее не пустили,
дуру. У тебя, говорим, муж есть и дом свой! - ну, и так далее, и пригла-
шения в гости, на чай, и уверенность, что непутевая дочка перебесится и
все у них с Иваном Александровичем пойдет на лад, и что еще и ребеночка
они родят, и не одного, и заверения в самой искренней любви и симпатии к
зятю, и приветы от супруга, и Иван Александрович, сгорая со стыда, никак
не мог выбрать момента, чтоб положить трубку.
Пусто было в квартире, пусто и одиноко. Следовало развлечься чем-ни-
будь - приняться хоть, что ли, за статью для Грешнева, - но Башкирия с
упорством Таньки-встаньки поворачивалась в памяти совсем не тем боком,
какой нужен для статьи: все лезло в голову, как принес на рассвете билет
любезный, улыбающийся Бекбулатов: Бог-отец, изгоняющий из Рая; как в от-
вет на почему не пришла? наивно лупнула глазками персиковая татарочка и
сказала: не пустили ребята, и как, глядя на этот наив, недостало Ивану
Александровичу сил возмущенно изумиться: что ж, мол, она о таких вещах с
ребятами советуется? опять, что ли, диспут устроила?! как решил Иван
Александрович напоследок все-таки продемонстрировать Бекбулатову свои
бесстрашие и независимость, гнев свой, так сказать, и протест - для чего
в автобусе плюхнулся рядом с адвентистом седьмого дня и начал его ин-
тервьюировать и как тут же был наказан за глупую демонстрацию, но уже не