"Евгений Козловский. Маленький белый голубь мира (история с невероятной раз" - читать интересную книгу автора

начлагом, а самим адвентистом, адвентистовыми ответами о социализме, как
воплощенном идеале христианства, голубой мечте Мессии, о том, что в кол-
лективе человек никогда не остается один, и товарищи всегда придут ему
на помощь в трудную минуту (как, заметил про себя Иван Александрович,
пришли они на помощь Альмире Ахметовой, отряд им. А. Матросова, не до-
пустив до грехопадения с сомнительным гостем) - адвентистовыми ответами
и адвентистовой книгою, которая оказалась не Евангелием вовсе, а "Сем-
надцатью мгновениями весны" в немецком переводе; как неуемное раздраже-
ние, смешанное со страхом, вспыхнуло в Иване Александровиче при про-
щальном взгляде на мальчиков этих и девочек, западных и восточных - нет,
вовсе не двоемысленных! - искренних, искренних в своем идиотизме, гото-
вых по первому зову сменить мундиры и под "Маленького белого голубя ми-
ра" идти освобождать Польшу, Афганистан или хоть бы и Персию!
Кажется, впервые в жизни почувствовал Иван Александрович бессилие пе-
ред листом бумаги, который предстояло, не мудрствуя лукаво, почти авто-
матически, заполнить готовыми блоками слов и смыслов, то есть, сделать
то, чем занимался Иван Александрович без малого двадцать лет, пройдя в
журнале "Пионер" беспорочный путь от учетчика писем до начальника отде-
ла. Кажется, впервые в жизни рука дернулась написать, как было на самом
деле, и, поймав ее на этом желании, Иван Александрович почувствовал ше-
вельнувший волосы холодный ветерок ужаса: ведь если все как было - это
уже не тихонькое чтение на диване, не сомнительные разговоры с молодой
татарочкою, не банька в лесу - это уже лейтенант Падучих, государствен-
ное преступление. Да и так ли было? - может, показалось только? И Иван
Александрович разорвал лист в мелкие клочья - совершенно чистый, нетро-
нутый лист бумаги, виновный в том только, что именно над ним пришло Ива-
ну Александровичу в голову опасное это словосочетание: все как было.
Заснуть Иван Александрович в осиротевшей двуспальной кровати не мог
и, поворочавшись полночи, перебрался на жесткий диван. Нет, с Ларискою
следовало кончать раз-навсегда: ушла себе и ушла, и скатертью дорога - а
он, Иван Александрович, непременно встретит еще человека, ничуть Лариски
не худшего, а, пожалуй, и лучшего. Он даже положил себе пойти с этой
целью завтра вечером погулять - на Калининский или на Горького, и спря-
тал в ящик стола обручальное кольцо. Устроится, все устроится, непремен-
но все устроится как-нибудь! И обязательно надо позвонить приятелю: нет
ли чего новенького? - почитать, наконец, всласть и без помех!
Что же касалось бессилия перед бумагою, то, так или иначе, Иван Алек-
сандрович его преодолел и, неделю спустя, принес Грешневу готовую
статью. Грешнев прочел, ему понравилось, и он прямо тут же, не выпуская
Ивана Александровича из своей загородочки, сносил статью за обитую кожею
дверь и, четвертью часа позже, вернулся улыбающийся, довольный, с визою
"в набор". Ловко ты про адвентиста ввернул! подмигнул Ивану Александро-
вичу на прощанье Грешнев. С одной стороны - комар носу не подточит, а с
другой - все-таки религия, дух! Да! догнал Ивана Александровича Грешнев
уже в коридоре, тут тебе надо в издательство зайти! на второй этаж! в
восемнадцатую комнату. Только уж обязательно, а то я пообещал! Отчет за
командировку? подумал Иван Александрович и пошел на второй этаж.
В издательской комнатке без обычной таблички, под одним номером, дама
средних лет сказала Ивану Александровичу, что просят его срочно позво-
нить вот по этому вот (подала бумажку) телефону и спросить Игоря Конс-