"Евгений Козловский. Маленький белый голубь мира (история с невероятной раз" - читать интересную книгу автора

тантиновича. Безмятежно потянулся было Иван Александрович к темно-синему
"чебурашке", как вдруг смутная тревога возникла в душе. Что ж в самом
деле? подумалось. Ведь это мог и Грешнев передать! Да и какому такому
Игорю Константиновичу? У меня Игорей Константиновичей и знакомых-то ни-
каких нету! Мысль оказалась столь пронзительной и пугающе холодной, что
оставил Иван Александрович "чебурашку", сказал, что позвонит из своей
редакции, и ватными ногами пошел к выходу. Только непременно, настигла
его голосом дама и процитировала комиссара Эльдара: это в ваших же инте-
ресах!
До редакции, естественно, Иван Александрович не дотерпел - завернул в
первый же попавшийся автомат. Игоря Константиновича, пожалуйста. Ахы,
Ываны Ылыкысаныдырывычы! Здравствуйте-здравствуйте. Нам бы, знаете, хо-
телось познакомиться с вами. Увидеться, так сказать, лично. Не заглянете
ли ны пылычасыкы? (В чистую русскую речь Игоря Константиновича то и дело
прорывались восточные, бекбулатовские интонации). Сыгыдыны у нас что?
понедельник? Ну, скажем, в четверг вечерком, сразу же после работы. Куда
к нам? Ны дыгадывыытысы? Улица Дзержинского, четырнадцать. Пропуск зака-
зан. Так чт - договорились? Ну, тогда всего вам доброго!
9
В свою редакцию Иван Александрович, естественно, не возвратился, а
побежал домой, прямо-таки вот побежал, то есть, на такси, конечно, пое-
хал, но, в сущности, именно побежал, перевернул дом вверх дном, извлек
на свет Божий все книжки, не у нас напечатанные, все до единой (права
была Лариска, права!) все листки машинописные с разного рода стишками и
статеечками, все нехорошие журнальчики, даже кассеты магнитофонные, при-
чем, не только, скажем, Галича, но и Высоцкого, и совершенно безобидную
Альбину Король, и Окуджаву даже, с "мелодиевской" пластинки переписанно-
го. Потом все это упаковал в небольшой чемоданчик и совсем было на улицу
выскочил, как подумал, что просто выходить с чемоданчиком на улицу бесс-
мысленно, да, пожалуй, что и опасно: прежде план следовало выработать -
куда и к кому. Справедливее всего получалось, конечно, к тому самому
университетскому приятелю, которому, собственно, и принадлежала добрая
половина содержимого чемоданчика, и Иван Александрович подвинул телефон,
даже четыре из семи цифры набрал, но потом и тут опомнился, рычаги при-
давил: не следует, не следует звонить из дому! лучше из автомата. Только
вот к автомату идти с чемоданчиком или без: что вернее? что безопаснее?
Приятель ответил, и это было очень хорошо, просто удивительно хорошо,
потому что, находись он, скажем, в отпуску или в командировке, Ивану
Александровичу поневоле пришлось бы испытать столько страшных минут,
что, может, и не вынесла б их деликатная его психика, и без того поряд-
ком потревоженная и Ларискою, и Альмирой, и бекбулатовской шоблою. Сиди
дома и жди, буркнул Иван Александрович по возможности измененным голосом
и повесил трубку, но тут же и пожалел, что повесил: может, лучше бы
где-нибудь на нейтральной почве встретиться: на скамеечке или даже в ле-
су - чтобы и приятеля не особенно подвести, и на себя еще бльшую опас-
ность не навлечь: вдруг за ним, за приятелем, давно уже следят, может,
еще чем за Иваном Александровичем давнее и тотальнее: ведь откуда-то
брал приятель эти книжицы, с кем-то связан, наверное - не то, что он,
Иван Александрович, который, в сущности, и не виноват-то ни в чем! Но
звонить еще раз!.. В общем, дерзко решил Иван Александрович, ладно! Будь