"Евгений Козловский. Грех (история страсти) (киносценарий)" - читать интересную книгу автора

Нинка вздернула голову и, принцесса-принцессою, зашагала к переклади-
не буквы П.
- Блюдо! - крикнул крутой-молодой и утолил недоумение возникшего
метрдотеля: - Блюдо под даму!
Очистили место, появилось большое фарфоровое блюдо, Нинка, подсажен-
ная, взлетела, стала в его центр. Кто-то подскочил, принялся обкладывать
обвод зеленью, редиской. Какая откуда, высунулись мордочки любопытных
подавальщиц.
- Стартовая цена, - провозгласил аукционер, - три тысячи долларов.
Возникла пауза.
- Раздеть бы, посмотреть товар! - хихикнув, высказал пожелание толс-
тенький-лысенький.
Господи! Как Нинка была надменна!
Крутой-молодой встал, подошел к толстому-лысому, глянул, словно за
грудки взял:
- Обойдемся без хамства.
- Да я чего? - испугался тот. - Я так, пошутил.
Инцидент слегка отрезвил компанию, и вот-вот, казалось, сомнительная
затея рухнет. В сущности, именно молодой мог ее прекратить, но он спо-
койно вернулся на место и не менее спокойно произнес:
- Пять!
Снова повисла тишина. Девочки-подавальщицы зашлись в немом восторге,
словно смотрели "Рабыню Изауру", даже аукционер не долбил свое: пять -
раз, пять - два!
Отто холодно, оценивающе глянул на молодого и, подняв два пальца, на-
бил цену:
- Семь!
- Десять, - мгновенно, как в пинг-понге, парировал тот.
- Пятнадцать! - выкрикнул толстенький-лысенький: идея осмотреть то-
вар, кажется, им овладела.
- Двадцать! - молодой тем более не сдавался.
- Двадцать - раз, - пришел в себя аукционер. - Двадцать - два! Двад-
цать! - и занес молоток над кастрюлею.
- Тватцать пять, - вступил Отто, еще раз рассчитав, что цену его, по-
жалуй, платежеспособно перебьют - и точно:
- Тридцать!
Одна из подавальщиц глотнула воздух от изумления. Молоток ударил в
кастрюльное дно.
- Продано!
- Теньги!
Крутой-молодой извлек из внутреннего кармана пачку, отсчитал два де-
сятка бумажек, которые спрятал назад, а остальные, подойдя, положил на
блюдо к нинкиным ногам: поверх салата, поверх редиски. Вернулся на мес-
то.
- Ну-ка живо! - шуганул метрдотель подавальщиц. - Чтоб я вас тут!
Нинка скосилась вниз, на зеленоватую пачку, перетянутую аптечной ре-
зинкою.
Отто взял нинкину сумочку, оставшуюся на стуле, передал в ее сторону.
- Перите, - сказал и пояснил собравшимся: - Косподин Карпов, - кивок
в сторону юбиляра, - шертвует эту сумму на благотворительность. А распо-