"Вильям Федорович Козлов. Президент не уходит в отставку (Каменный остров #2) (детск.)" - читать интересную книгу автора

потащила к парапету. - Красиво? - тихо спросила она.
По Неве, подсвеченной нежно-розовым занимающимся рассветом, со стороны
Финского залива бесшумно двигались три длинные узкие восьмерки. Гребцы в
желтых футболках с номерами синхронно взмахивали веслами. Вода казалась за-
стывшей, неподатливой, и быстрые лодки не плыли, а скользили по
поверхности, как по катку.
Откуда-то прилетела ночная бабочка и уселась на черный воротник
Алениной рубашки. Бабочка была серой с двумя круглыми пятнами на сложенных
крыльях. Она отчетливо выделялась на черном фоне. Сорока острожно
дотронулся до бабочки, она тут же улетела, оставив на кончике пальца сере-
бристую пыльцу. Алена обернулась. Глаза ее на бледном лице показались ему
огромными и глубокими, а губы черными.
- Я вспомнила "Грозу" Островского, - сказала она. - Неужели можно вот
броситься в эту - бр-р! - холодную воду и... все. Ничего больше никогда не
будет. Ни солнца, ни белых ночей, ни любви... - И тихо прочла:

Кончен пир, умолкли хоры,
Опорожнены амфоры,
Опрокинуты корзины,
Недопиты в кубках вины,
На главах венки измяты, -
Лишь курятся ароматы
В опустевшей светлой зале...

- Что это на тебя нашло? - спросил он, чувствуя, как снова
шевельнулось столь мало знакомое ему чувство, как нежность.
Сорока не любил еще ни одну девчонку. Он просто не знал, что такое
любовь. Еще там, в Островитине, когда впервые увидел на берегу Алену, он
подумал, что с такой девчонкой хорошо бы подружиться... И вот они стали
друзьями. Но почему же тогда всякий раз при встрече с ней ему приходится
внутренне сжиматься, контролировать каждый свой взгляд, слово, движение?
Даже тогда, когда Гарика рядом нет? Почему ему с Аленой так несвободно?
Почему всякий раз, уезжая с дачи, где они последнее время чаще всего
встречаются, он чем-то встревожен? Снова и снова повторяет про себя все
произнесенные ею фразы, припоминает взгляды, улыбку?..
И тут же, злясь на себя, гонит все мысли о ней прочь.
- Почему ты не спросишь, чьи это стихи?
- Я знаю, - ответил Сорока.
- Интересно, чьи же? - Она смотрела на воду и улыбалась.
- Блока.
Она повернулась к нему и засмеялась:
- И вовсе не Блока, а Тютчева! Ну что, самоуверенный пингвин? Не
знаешь такого замечательного поэта - Федора Ивановича Тютчева?
- Знаю, - на этот раз очень уверенно сказал Сорока. - Сейчас... Вот,
пожалуйста:

Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний первый гром,
Как бы резвяся и играя...