"Вильям Федорович Козлов. Президент не уходит в отставку (Каменный остров #2) (детск.)" - читать интересную книгу автора

- Ха! - сказала Алена. - Это стихотворение все с первого класса знают,
так же как пушкинское "Сижу за решеткой в темнице сырой...".
- А это чье стихотворение? - спросил Сорока и тоже прочел:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать -
В Россию можно только верить.

Алена назвала около десятка поэтов, даже Державина вспомнила, но
Сорока только качал головой и улыбался.
- Ладно, не знаю, - призналась она. - Кто же это?
- Твой любимый Федор Иванович Тютчев, - невозмутимо ответил Сорока.
- До чего же ты противный, - сказала Алена. - Не успела я насладиться
тем, что посадила тебя в галошу, ты тут же мне отомстил... Женщинам надо
уступать.
- Женщинам - да, но... как говорили древние: Платон мне друг, но
истина дороже.
- А жаль, - помолчав, негромко произнесла Алена.
- Что тебе жаль? - глуховато спросил Сорока.
- Жаль, что тебе на меня наплевать, - жестко, даже без намека на
кокетство сказала девушка.
- Ты знаешь, что это не так, - мягко возразил он.
- Да, конечно, ты мой друг! - вдруг взорвалась она, поворачиваясь к
нему. - Ты настоящий друг, на которого всегда можно положиться. Ты не
бросишь в беде... Всегда выручишь. Не дашь в обиду, защитишь... Если я
сейчас брошусь в Неву, как Катерина из "Грозы", ты, не раздумывая, кинешься
вслед за мной и спасешь. И не только меня - любого! Ты честный,
благородный, справедливый! Я удивляюсь: почему о тебе в газетах не пишут?
Например, в "Смене"? Как это у них называется: "Наш воскресный гость"?
Очерк с портретом! У тебя волевое мужественное лицо, ты очень хорошо будешь
смотреться на газетной странице...
- Перестань, - не повышая голоса, сказал Сорока, но даже в этот
предрассветный час было заметно, как он побледнел.
- А я не люблю таких... сверхположительных! - немного тише продолжала
она. - Мне не нравятся голубые литературные герои, о которых в книгах и
газетах пишут... Мне больше нравятся такие, которые ошибаются, спотыкаются,
даже падают!.. И не краснеют, как красные девицы, перепутав Тютчева с
Блоком!..
- Ты все сказала? - спросил Сорока. Он уже овладел собой и снова
выглядел спокойным, чуточку насмешливым, как всегда, когда разговаривал с
Аленой.
- Чего это я? - будто очнувшись, сказала она. - Ты меня чем-то
разозлил...
- Я провожу тебя домой? - предложил он.
- Ладно, прояви заботу... Мне ведь одной по улицам ходить опасно, -
грустно улыбнулась она. Сорока взглянул на часы: половина четвертого. Уже
где-то за Смольным монастырем всходит солнце. Небо так и полыхает в той
стороне, а облака уже не нежно-розовые, а ярко-багровые.
Алена пристально смотрела ему в глаза.