"Вильям Федорович Козлов. Приходи в воскресенье " - читать интересную книгу автора

Лариса тоже обрадовалась моему новому назначению. Оказывается, ей
давно уже надоели и Мурманск, и полярные ночи, и все эти одни и те же лица.
А в Ленинграде она всегда мечтала пожить. Там столько музеев, театров, а
какая архитектура!..
Однако музеи, театры и архитектура очень быстро наскучили моей милой
жене. И в нашей новой квартире снова стали появляться моряки и летчики, - в
этом отношении вкусы моей жены не изменились. Я только диву давался, когда
Лариса успела оповестить своих многочисленных мурманских знакомых. Кроме
мурманчан к нам стали захаживать и ленинградские моряки и летчики.
Я понимал, что Ларисе скучно одной без работы, в пустой квартире, а я
то и дело уезжал в командировки. Признаться, уезжал я в командировки с
удовольствием: последнее время в своей квартире я стал чувствовать себя
лишним.
Детей у нас по-прежнему не было: Лариса считала, что ребенок свяжет ее
по рукам и ногам, а она хочет пожить в свое удовольствие. Меня-то
воспитание ребенка не коснется, подчеркивала она, ведь я постоянно в
разъездах. Если жена не хочет ребенка, понятно, мужу трудно настоять на
своем. А потом наша семейная жизнь стала такой, что я и сам больше не
заикался о ребенке, и потом я не был уверен, что он будет похож на меня.
Мне хотелось, чтобы мои командировки никогда не кончались.
И вот однажды, когда я вернулся из командировки на несколько дней
раньше... Впрочем, на эту тему существуют десятки анекдотов. Наверное,
поэтому их так и много, что в жизни такое часто бывает. Я сам когда-то
любил расеказывать такие анекдоты и смеялся громче всех. Не знаю, можно ли
из того, что произошло на квартире в угрюмом доме на углу Старо-Невского и
Полтавской, сочинить новый вариант анекдота на эту избитую тему, но
атрибуты были все: и разгневанный муж, и перепуганная жена, и застигнутый
врасплох любовник...
Наш развод с Ларисой состоялся через два месяца. Надо отдать должное
моей бывшей жене: на суде она вела себя благородно, и когда народный судья
сказала, что, может быть, не стоит разрушать молодую советскую семью,
Лариса печально улыбнулась и посмотрела на меня своими темно-карими
загадочными глазами - дескать, дорогой, я согласна вернуться в наше уютное
гнездышко... Она и вернулась туда, а я, захватив чемодан, транзистор и
рюкзак с книгами, перебрался в общежитие.
Иногда и теперь мне Лариса звонит и приглашает в гости на пельмени. Я
слышу в трубке ее мелодичный грудной голос, слышу и другие голоса, мужские
и женские, музыку и, мысленно ошущая запах горячих пельменей, вежливо
отказываюсь. Должен сознаться, что иногда для этого требуются героические
усилия. Лариса всегда была доброй женщиной и по-своему любила меня, а
теперь вот согласна на дружбу. И очень бы хотела, чтобы я на правах старого
друга иногда захаживал к ней. Это даже интересно: среди летчиков и моряков
будет один инженер...
Уже год, как мне дали однокомнатную квартиру. У меня мало мебели:
письменный стол, диван-кровать, кресло, торшер и десятка два застекленных
книжных полок. Ими заставлена вся стена. Есть у меня еще стереофонический
магнитофон и проигрыватель. Музыкой я увлекаюсь со студенческих лет. Когда
мне бывает грустно, я слушаю Моцарта, Вивальди, Баха, Бетховена,
Чайковского. А когда боевое настроение - мой магнитофон выдает современные
эстрадные мелодии. И, ей-богу, иногда мне бывает очень хорошо и одному.