"Вильям Федорович Козлов. Копейка " - читать интересную книгу автора

решился, - вдруг сорвётся? Бросив гирю на землю, я посмотрел на Лёньку. Он
внимательно рассматривал большой палец на левой ноге. Вообще-то его гирей
не удивишь. Он и сам три раза свободно выжмет.
Тут я увидел чёрного кота. Он неслышно проскользнул в щель между
досками и, присев, уставился на меня узкими жёлтыми глазами. Это был
Лёнькин кот, Черныш. В другое время я на него и внимания бы не обратил:
гуляет киса, и бог с ней, но сегодня... Я тихонько подобрал с земли камень
и запустил в Черныша. Камень ударился о доску, а Черныш, перемахнув через
забор, прыгнул к Лёньке на бревно.
- Кот-то при чём? - спросил Грач, оставив свой палец в покое. Я и без
него знал, что кот ни при чём.
- Он нашего цыплёнка сожрал, - сказал я. - Только косточки захрустели.
- У вас и цыплят-то нет.
- В прошлом году были.
- Зато Черныша в прошлом году не было.
Это верно. Черныша тогда и в помине не было. И цыплят никто не ел. И
ничьи косточки не хрустели. Это я так, сдуру брякнул.
- Нечего вашему коту делать на нашей территории, - сказал я.
- Минутку! - спрыгнул с бревна Грач и бросился за угол дома.
Послышалось тревожное кудахтанье, - из картофельной ботвы выскочила наша
белая курица и заметалась. Я совсем забыл, что наши куры с утра до вечера
хозяйничают у соседей в огороде. Лёнька коршуном набросился на белую
хохлатку. Схватил за бока и перебросил через забор.
- Принимай своих мародёров! - крикнул он. И вслед за белой курицей
через забор, теряя на лету перья, полетела серая.
- И чтобы я больше их не видел на нашей территории, - заявил Грач. -
Не то попадут ко мне в суп!
Грач насмешливо посмотрел на меня и снова уселся на бревно. Решил, что
последнее слово осталось за ним. Я оглядел двор, но ничего соседского не
обнаружил. Правда, на заборе висел ватник тёти Серафимы, Лёнькиной матери.
Недолго думая, я подскочил к забору и сбросил ватник на ту сторону.
- Глаза мозолит, - сказал я при этом.
Грач тоже не спеша подошёл к забору и, привстав на цыпочках, стал
пальцем сталкивать с остроконечной доски пузатый глиняный кувшин, который
мой отец привёз из Витебска.
- Вид портит, - сказал Лёнька и во весь рот улыбнулся. Но улыбка тут
же соскочила с его лица: кувшин глухо стукнулся о землю, крякнул и
раскололся. Теперь пришла моя очередь улыбаться.
- За кувшин-то, Грач, придется монету платить!
Грач стоял по другую сторону забора и мрачно смотрел на кувшин.
Настроение его на глазах падало. Лёха жил вдвоём с матерью, и нельзя было
сказать, что у них денег куры не клюют.
- Три рубля новыми стоит, - злорадствовал я.
- Такой здоровый - и на тебе, развалился, - сокрушённо сказал Грач.
- Тибя чем тётя Серафима лупит: ремнём или верёвкой?
Лёнька поднял голову и в упор посмотрел на меня. Взгляд его не каждый
мог выдержать. Это не глаза, а угли, с огнём внутри.
- Барахло ты, - негромко сказал он.
Я хотел сказать Грачу, мол, не проябедаю матери, что это он разбил
кувшин. Кувшин и сам мог свалиться. Петух, например, прыгнул на него и