"Вильям Федорович Козлов. Юрка Гусь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Ташкенте служит. Ковер привез. Жагляденье. Такой сейчас не купишь. И
фрукту ражного привеж. Шухого фрукту. А сам из себя полный такой,
предштавительный. На шкладе работает. Добра у него - вагон!
- Миша на фронте, - сердито сказала Василиса. - Танкист. Мой бы сын в
Ташкенте не сидел.
- У Анны-то Федотовой на штоле булка и шахару полная шахарница. -
Шириха с усмешкой оглядела бабкин стол. - А у тебя одна картошка.
- Кто воюет, а кто ворует, - сказала бабка Василиса. Блюдечко в ее
руке задрожало. Юрка взглянул на бабку и удивился: лицо ее потемнело, губы
сжались, морщин на лбу стало вдвое больше. Черные глаза не мигая смотрели
на Шириху. Такой сердитой Юрка еще никогда не видел бабушку.
- Миша на войне с первого дня. Мне ташкентская булка поперек горла
встанет... В такое-то время! Кому завидуешь? О боге толкуешь, а в мыслях у
тебя другой бог... Руки у тебя, Марфа, загребущие, а глаза завидущие.
- И Жорка такой же, - поддакнул Юрка.
Шириха, хлопая глазами, слушала бабку, и желтый зуб торчал во рту.
Она подхватила свою кошелку и засеменила к двери. На пороге не выдержала,
оглянулась.
- Шын хоть у тебя и учитель, а в доме пушто! - выкрикнула она. - И
никогда у тебя в шкафу добра не будет.
Когда Шириха выскочила за порог, бабка спросила:
- Чего это она про шкаф?
- Пустой, говорит, у тебя шкаф, - сказал Юрка. - Добра там какого-то
нет.
Бабка Василиса молча убрала со стола. Потом села на табуретку и
подперла голову рукой. И сразу бабка стала маленькая, одинокая. Юрка
подошел к ней. Постоял, помолчал, а потом сказал:
- Хорошо бы бомбу на ее дом... фугаску.
Бабка взглянула на него, покачала головой.
- А ты, сверчок, знай свой шесток!
Юрка обиделся, отошел к печке. Но сидеть вдвоем в избе и молчать было
скучно.
- Баб, дай обувку, до Стаськи доскачу, - попросил Юрка.
- Не дам, - сказала бабка. - В магазин пойду.
После той памятной драки, когда Юркин и бабкин паек растоптали
мальчишки, бабка сама ходила за хлебом. Выдвинув ящик буфета, достала
старый кожаный кошелек с белой кнопкой и облегченно вздохнула: карточки
лежали на месте.
- А если фриц бомбить будет, куда я? - хмуро спросил Юрка.
Бабка ничего не ответила. Не расслышала или нарочно молчит. Юрка
заметил, что бабка Василиса не так уж плохо слышит. По крайней мере, то,
что ей нужно, слышит.
- Так всю зиму и буду сидеть дома?
- Не озорничай, - сказала бабка. - Сиди смирно.
Она ушла. А Юрка, волоча по полу длинные шерстяные чулки, стал
бродить по избе. Трудно жить без сапог. От Юркиных башмаков осталось одно
воспоминание. Тогда в драке оторвалась одна подметка (он даже не
заметил!), потом где-то в липкой грязи осталась вторая. Юрка ухитрился
целый месяц ходить на стельках, но и они сносились. Пробовал веревками
привязывать к верхам куски от резиновой покрышки, но такое "надежное"