"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 2) " - читать интересную книгу автора

рач прикладывал к груди и спине щекочущую чашечку стетоскопа, заставлял
глубоко дышать, задерживать дыхание, приседать, потом приник к левой стороне
груди волосатым ухом и надолго замер в неудобной позе. Вадим Казаков, скосив
глаза, видел коричневую бородавку на шее врача, на макушке обозначилась
розовая плешь, кустики волос у майора медицинской службы Тарасова завивались
на шее в маленькие кольца, от него пахло лекарствами и одеколоном "Шипр".
Вадим перевел взгляд на окно, до половины замазанное белой масляной
краской. В госпитальном парке возвышались черные деревья, на ветках набухли
почки, между голыми вершинами ярко синел кусок неба. На ветке липы
трепыхался на ветру изодранный бумажный змей с хвостом из мочала. Внимание
Вадима привлекла синица, сидевшая на обломанном суку и раскрывавшая клюв, -
песни се не было слышно, но можно себе представить, как жизнерадостно
заливается птица, зазывая к себе подружку...
Вадим вдруг вспомнил Люду Богданову, полную голубоглазую блондинку. Она
носила длинную плиссированную юбку, телесного цвета капроновые чулки и
блестящие резиновые боты. Люда была на шесть лет старше его, познакомились
они в училище на танцах.
Старшина роты, увидев их в городе вместе, потом сказал, что она вовсю
крутила любовь с Дьячковым, в прошлом году закончившим училище. В клуб
приходили девушки, которые не прочь были выйти замуж за будущих летчиков,
каждый выпуск уменьшал количество невест в Харькове, но вот голубоглазой
Люде Богдановой пока не везло, старшина говорит, что она в клубе - ветеран,
проводила три или четыре выпуска, и разлетелись соколами ее бывшие кавалеры!
- Где же ты, голубчик, подцепил этот чертов ревматизм? - оторвавшись от
его груди, ворчливо спросил врач. Лицо его было недовольным, расплющенное
ухо порозовело.
- Не помню, - ответил Вадим.
- Позволь тебе, голубчик, не поверить, - хмыкнул Тарасов.
Вадим прекрасно помнил ту страшную осеннюю ночь, когда каратели загнали
их в Гнилое болото. Строчили автоматы; тяжко ухали снаряды; разбрызгивая
вонючую жижу, визжали осколки мин, злобно лаяли овчарки, но даже они не
решались лезть в холодную воду. В довершение всего над партизанским лагерем
разгрузились пять немецких бомбардировщиков. Тогда погибло много людей,
убило наповал осколком Василия Семенюка - отчаянного командира разведки
партизанского отряда Дмитрия Андреевича Абросимова.
Вадим и Павел просидели по горло в ржавой воде не один час, уже не
чувствуя холода. Потом три дня искали своих. Случилось это в октябре 1943
года, а в конце ноября в Андреевку вступили передовые отряды Красной Армии.
Невыносимая боль прихватила его на третий день после освобождения.
Сначала заныла опухшая голень, потом боль перешла в коленный сустав,
поднялась к бедру, температура подскочила до сорока, он искусал губы, чтобы
не кричать от боли. Ефимья Андреевна поила его травяными настоями,
закутывала в овчину, велела пластом лежать на голых горячих кирпичах жарко
натопленной русской печки. И все-таки его положили в военный госпиталь в
Климове. После лечения он надолго забыл про свой ревматизм. Медицинская
комиссия при поступлении в авиационное училище не обнаружила ничего, и Вадим
уже считал себя полностью здоровым человеком. И вот через пять лет, на
последнем курсе, проклятая хвороба снова властно напомнила о себе. Ночью
курсантов подняли по тревоге, моросил липкий холодный дождь. Одетые
по-походному, с полной выкладкой, они сначала бежали вдоль железнодорожных